Священная земля - Барбара Вуд Страница 98

— Моя мать всегда знала, что в пещере кто-то похоронен, — сказала Кэтлин. Они вместе с Эрикой сидели в залитой солнцем гостиной миссис Докстейдер, листая фотоальбомы, рассматривая газетные вырезки и памятные вещи. — Она чувствовала это, хотя у нее не было никаких доказательств. Она даже утверждала, что призрак, обитавший в пещере, приказал ей построить Церковь Духов прямо здесь.

— Что с ней случилось? Почему она пропала?

— У нее была любовная связь с женатым человеком, но жена не давала ему развод. Когда мама узнала, что беременна, она поняла, что это расстроит ее последователей, поэтому предпочла исчезнуть. Она переехала в небольшой городок, где не было кинотеатров и люди не могли узнать ее. Там я родилась, и она воспитывала меня в одиночку. Я никогда не видела своего отца. Даже не знаю, общались ли они друг с другом после случившегося. Единственное, что мне известно, — это была очень печальная история. Мама умерла, когда мне исполнилось двадцать два года. Ее похоронили на кладбище в моем родном городке. Там и по сей день никто не подозревает, что женщина в той могиле на самом деле знаменитая сестра Сара.

— Значит, вот почему вы хотели, чтобы моя мать отказалась от ребенка?

Кэтлин грустно улыбнулась.

— Подрастая, я видела страдания матери. Она пыталась скрыть их, но ребенок чувствует подобные вещи. Я знала, что она стала изгоем, потому что была незамужней женщиной с ребенком. И я знала, что этот позор лег и на меня. Она выдавала себя за вдову, и поэтому мы жили во лжи. Мы не хотели, чтобы Монике довелось пережить то же самое.

Эрика с трудом могла осмыслить все услышанное. Она ощущала себя умиравшим от голода человеком, которого привели на пышный банкет. Фотографии и истории, похожие на нее люди — огромная семья теток, дядек и кузенов с кузинами, дедушек, бабушек и прадедов до самых давних времен.

— Это, — продолжала Кэтлин, — Дэниел Гудсайд. Он был капитаном бостонского клипера. Я нашла эту фотографию в старом сундуке, там лежали два портрета, сделанные в 1875 году. В другой рамке была женщина, но бумага совсем заплесневела, и спасти снимок не удалось. На оборотной стороне я разобрала ее имя: Марина, жена Дэниела. Ничего не знаю ни о Марине, ни о том, какая у нее была фамилия. Думаю, что она тоже жила в Бостоне. Видишь, он потерял руку, возможно, на гражданской войне. Он был художником.

На следующей странице находилась небольшая акварель кисти Дэниела Гудсайда, написанная в 1830 году, — «Шаманка племени топаа, живущая в миссии Сан-Габриел».

— Топаа, — пробормотала Эрика. — Никогда не слышала о таком племени.

Кэтлин закрыла книгу и встала.

— Может быть, он имел в виду тонгва? В ту пору была полная чехарда с толкованием имен и слов. Пойдем, я проведу для тебя экскурсию по дому.

Она взяла Эрику под руку.

— Отец моего мужа — твой прадед — завез первые финиковые пальмы из Аравии и основал ферму в 1890 году. Я вышла замуж за его сына в 1946 году, сразу после войны. Мне было восемнадцать. Твоя мать родилась через два года, в 1948.

Их прервала горничная, сообщившая Эрике, что ее зовут к телефону. Это был Джаред.

— Лучше поскорей возвращайся. Тут творится нечто совершенно невероятное.

* * *

Из дома на колесах доносился задорный смех. Гостьей Джареда оказалась крупная женщина с румяными щеками и крепким рукопожатием.

— Доктор Тайлер, меня зовут Ирэн Янг. Я привезла вещь, которая может вас заинтересовать. Вообще-то я работаю учительницей физкультуры в Бэйкерсфилде, но у меня есть хобби — генеалогия. Я отслеживаю свое родовое древо. А увидев в выпусках новостей репортаж о том, что вы нашли дарственную на ранчо, принадлежавшее семейству Наварро, поняла, что непременно должна встретиться с вами. — Она опустила руку в большую наплечную сумку и вынула из нее кожаную папку. — Я проследила предков по материнской линии до семьи с фамилией Наварро, которая жила на ранчо Палома. Вот их фотография. — Она протянула очень старый снимок в защитной пластиковой рамке. — Там сзади что-то написано. Фото было сделано в 1866 году по случаю дня рождения этой женщины. — Она указала на величавую пожилую даму, сидевшую в центре группы людей, напоминающих собравшуюся вместе семью.

Ирэн объясняла, что связывалась со многими потомками людей с этого снимка, но имен одной пары ей установить не удалось. Она ткнула в них пальцем.

Эрика, прищурившись, рассматривала однорукого человека в заднем ряду.

— Господи! Это же Дэниел Гудсайд. Мой предок.

— Что! — воскликнул Джаред, разглядывая снимок.

— Гудсайд? — переспросила Ирэн. — Так его звали? Я полагаю, что он был женат на женщине, сидящей рядом с ним.

— Значит, это Марина, — сказала Эрика, вспоминая то, что ей рассказывала Кэтлин.

— Она очень похожа на женщину в центре. Глава рода, Анжела Наварро. Следовательно, жена Гудсайда тоже была Наварро.

— Моя бабушка сказала, что не знала девичьей фамилии Марины и считала ее уроженкой Бостона. Боже мой… Получается, что это я родственница Наварро?

Ирэн указала на пару, стоящую в заднем ряду.

— А это мои предки, Сет и Анжелика Хопкинсы. Анжелика была племянницей Марины Гудсайд и внучкой главы рода, Анжелы.

Эрика снова взглянула на фотографию. Потом с озадаченным видом взяла лупу и принялась молча рассматривать снимок.

— Эта женщина — индианка.

— К сожалению, я не смогла определить, к какому племени она принадлежала. Полагаю, она была из индейцев мишен…

— Джаред! — внезапно сказала Эрика. — У Кэтлин есть акварель, нарисованная Дэниелом Гудсайдом, — на ней изображена женщина топаа!

— Топаа! Думаете, люди на фото — выходцы из того племени?

— Все сходится, разве не видите? — Эрика неожиданно оживилась. — Дэниел Гудсайд написал картину с женщиной из племени топаа. Его жена либо наполовину, либо на четверть была индианкой. И носила фамилию Наварро. А потом кто-то закопал дарственную на ранчо Палома — землю Наварро — в пещере в Топанге.

— Топанга! — воскликнула она. — Никто не знает, что на самом деле означает это слово. Существует несколько теорий. Но все они сходятся в одном — «нга» значит «место». Если здесь жило племя, называвшее себя топаа, то это все объясняет!

— Тогда почему мы никогда о них не слышали?

— Возможно, топаа были среди первых индейцев, которых загоняли в миссии. Они быстро перемешались с другими. Вот поэтому мы до сих пор ничего и не знали о них.

Она повернулась к Джареду.

— С этой новой информацией мы сумеем помешать Конфедерации племен вывезти останки для перезахоронения. Наш скелет может быть единственным свидетельством существования исчезнувшего племени. Теперь, с названием племени, у нас больше шансов найти самых вероятных потомков.

Он загадочно улыбнулся.