Немецкий детектив - Вернер Тельке Страница 94

— Ах так… Чего же ты ждешь? Открой наконец и выпусти меня! Вдруг он вернется… Ведь он вооружен…

Она уклонилась от прямого ответа.

— Что у тебя с рукой?

С кривой ухмылкой он снял с руки окровавленную тряпку, показывая рану.

— Не повезло… Я схватил Томашевского через решетку и хотел втащить его руку в камеру. Держал бы его до тех пор, пока кто-нибудь не придет. Но у него были такие потные руки, что он все время вырывался. И я отлетел назад и разодрал руку об замок.

— Да уж, я помню его потные ладони! — Она пронзительно и делано расхохоталась.

— Так шевелись же! — Он становился все нетерпеливее.— Я тут уже насиделся!

— Зависит от тебя, выберешься ли ты отсюда,— медленно произнесла она.

— Почему? Что происходит? Чего ты от меня хочешь?

— Прежде всего послушай, что я скажу.— Она погасила сигарету и окурок на всякий случай спрятала в сумку. Сразу почувствовала себя усталой и разбитой. Но отступать нельзя! Кто сказал А, должен сказать и Б. Сохрани холодной голову, не проявляй слабости! Ситуация вполне нормальная и управляемая. Кошка не жалеет, поймав мышку. Как и лиса, утащившая курицу.

— Ну говори наконец!

— Возможно, тебя заинтересует, что сотрудник банка, которого ранил Хайо, сегодня утром умер…

— Господи! Значит, я следующий. Сегодня вечером… Смотри…— Он показал ей снотворное.— Я должен его принять, чтобы облегчить ему задачу.

— А что бы ты сказал… — Она запнулась и взглянула на него. Пришла пора прыгать в пропасть.— Что скажешь, если следующим будет Томашевский?

— Ты ошалела?

— Я тебе предлагаю пятьсот тысяч марок. Понимаешь, полмиллиона!

— Да, но…— Он избегал ее взгляда.

— Кроме того, ты станешь управляющим. Мебель от ГТ? Отличная идея! И я тебе мешать не буду.— Она порывисто дышала.

Фойерхан отпустил решетку. На лице его ясно читалось удивление и растерянность.

— И если захочешь, всегда можешь прийти ко мне! Я делаю это только ради тебя, Йенс!

— Если я верно тебя понимаю, я должен…— Он не мог решиться выговорить, потом начал снова: — Должен его… Ну ладно… Но как?

— Это будет идеальное убийство! — Теперь она заговорила очень быстро, упиваясь собственными словами. Чувствовала себя так, словно за несколько минут в одиночку выпила бутылку вина.— Все знают, что ты где-то спрятан. Потом узнают, что здесь. Во всяком случае, будут считать, что до появления полиции ты сидел внизу в подвале. Это очевидно, как дважды два — четыре…

— Ну и что?

— Томашевского убьют где-то снаружи… Понимаешь? Никому и в голову не придет, что это сделал ты. Я дам тебе ключи, ты выйдешь из подвала, застрелишь Томашевского и вернешься сюда. Когда запрешься снова, я вызову полицию. Потом тебя отсюда вытащат. А я во время преступления буду сидеть у своего адвоката. Ну как тебе мой план?

— Не знаю…

— Слушай, это твой единственный шанс, понимаешь? Если не захочешь пойти мне навстречу…

— Не могу я его так просто прикончить!

— А что, ты думаешь, он сделает сегодня вечером с тобой, если я сейчас уйду?

— Ничего. Он не посмеет. Сердце не выдержит!

— Томашевский и сердце! — расхохоталась она.— Не смеши… А что он сделал с Йенсом? Что сделал с несчастным сотрудником банка? А тогда с тобой в школе? Если бы я тебя не утешила… Тебе напомнить, что ты собирался кинуться под поезд? Тогда он тебя предал, рассказал директору, что ты участвовал в угонах автомобилей.

— Нет, этого не было. Это неправда.

— Было, клянусь! Он сам признался мне в постели. Хотел избавиться от конкурента.

— Свинья!

— Представь, что могло с тобой произойти.— Лицо ее горело, она едва переводила дыхание.— Он заслужил свою смерть, Гюнтер. Это будет не убийство, а воздаяние. Он у нас обоих отнял радость жизни. Украл наши лучшие годы. И мы имеем право убрать его с дороги. Для него это станет незаслуженным благодеянием, иначе всю жизнь ему сидеть за решеткой. Ну так что?

Фойерхан глубоко вздохнул.

— Когда? Где? Как?

— Сегодня вечером.— Глаза ее сияли.— Он всегда ходит на прогулки. Сделай все подальше отсюда. После отца остался «вальтер» калибра 7,65… Потом вернешься, около десяти ты обязательно должен снова оказаться за решеткой. Годится?

— Гм…— Фойерхан на минуту задумался.— А дальше?

— Дальше? Я высказалась вполне ясно, не так ли?

— Положим, ты мне рассказала только то, что хочешь. И пояснила, что это в наших общих интересах. Ну и как ты это представляешь с практической стороны?

— В пистолете три патрона. Что еще?

— Много чего. Например, как я выясню, что Томашевский вышел на прогулку? Наружные двери звуконепроницаемые.

— Все очень просто — ты оставишь их открытыми.

— А если он еще раз спустится вниз?

— Зачем ему…

— Ведь он мне дал снотворное. Захочет проверить, принял я его или нет…

— Тогда ты просто прикроешь двери и, когда услышишь его шаги, быстро запрешься.

— Так не пойдет. Я только наделаю шума и потеряю время.

— Тогда… Подожди! Вот: ляг на диван и прикинься мертвым. Ему придется войти, чтобы выяснить, что с тобой. А когда подойдет поближе, ты выстрелишь.

— Нельзя — останутся следы крови.

— Скажешь, что это твоя,— она показала на перевязанную руку.

— Какая группа крови у Томашевского?

— Понятия не имею.

— Ну видишь! Стоит сделать анализ крови…

— Зачем им это?

— Я знаю, что всегда так делают. Слишком рискованно.

— Рискованно!

Ну почему ему ей вечно попадаются такие тряпки? Сузанна с трудом взяла себя в руки. Нельзя его перепугать. Он должен это сделать. Должен быть на ее стороне…

— Можно вытереть кровь, а тряпки… Рядом котел, он топится все лето ради горячей воды.

— Теоретически возможно. Но ты забыла про фактор времени. Ведь мы только предполагаем, что Томи спустится вниз. Точно это неизвестно. И вовсе не известно, когда придет, может, за пять минут до появления полиции!

Сузанне неохотно пришлось признать, что Фойерхан прав. Ей план казался идеальным, о мелочах она просто не думала. Тут в ее голове блеснула мысль, нельзя ли одним ударом убить двух зайцев: Фойерхан устранит Томашевского, а полиция — Фойерхана. Ей совершенно не улыбалось закончить свои дни супругой Фойерхана. Но она никак не могла придумать, как пожертвовать Фойерханом, не навредив при этом своему алиби. Нет, пока что Фойерхан ей нужен.