Ее андалузский друг - Александр Содерберг Страница 94

Немец уже полчаса как проснулся, поскольку в отделении началась утренняя жизнь.

Лечащего врача звали Патрик Бергквист. Ему было тридцать восемь, у него были курчавые волосы, и он всегда надевал шлем, отправляясь на работу на велосипеде. Доктор Бергквист сидел на краю кровати и светил Клаусу в глаза маленьким карманным фонариком, который достал из нагрудного кармана своего белого халата. Клаус смотрел на него, чуть в стороне ждала указаний медсестра. Патрик говорил по-немецки так, как его научили в школе:

— Вы помните свое имя?

Клаус бросил на него раздраженный взгляд:

— Да.

— И как же вас зовут?

— Не твое дело.

Патрик старался сохранить лицо.

— Почему?

— Это тоже не твое дело.

Патрик не был готов к такому ответу. Он привык к тому, что пациенты относятся к нему с уважением, к тому же он не любил попадать впросак в присутствии медсестер. Он погасил свой фонарик.

— Мы извлекли пулю. Вам повезло — она не вызвала устойчивых нарушений в работе внутренних органов. Некоторое время болевой синдром еще будет сохраняться.

— Спасибо, — негромко ответил Клаус.

Патрик кивнул.

— С вами хочет побеседовать полиция. Вы в состоянии?

— Нет.

— Однако я все же вынужден позвонить им. Я склонен считать, что вы в состоянии с ними побеседовать.

Доктор Бергквист покинул палату, зашел в крошечный кабинет и отыскал номер, который дали ему полицейские. Он набрал его — ему ответила некая Гунилла Страндберг, которая оказалась исключительно приятной и воспитанной женщиной.

— Насколько сильно он пострадал? — спросила она.

Патрик Бергквист начал объяснять ей на врачебном языке. Она прервала его, сочтя, что он слишком важничает.

Клаус сидел на кровати и листал шведский иллюстрированный журнал. Он рассматривал фотографии короля Карла Густава, королевы Сильвии, Карла-Филиппа и Мадлен, стоявших на зеленом газоне перед каким-то дворцом и махавших в объектив камеры. Виктории и ее мужа на снимке не было. Наверное, они отправились в какую-нибудь поездку. Клаус прекрасно знал их всех — его сожитель Рюдигер был специалистом по европейским королевским домам.

Открылась дверь. Андерс кивнул одним подбородком, когда они вошли в палату. Клаус скользнул по нему взглядом, потом с отвращением покосился на толстого Берглунда, следовавшего по пятам за первым вошедшим.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

По-немецки Аск говорил неплохо. Он пододвинул себе стул и сел.

— Кто вы такие? — спросил Кёлер.

Хассе достал свое полицейское удостоверение.

— Тебя подстрелили? — спросил Андерс.

Клаус продолжал листать журнал. Кикки Даниэльсон сидела у себя дома за кухонным столом из сосны.

— Как тебя зовут?

Клаус на мгновение поднял глаза, однако отвечать на вопросы не планировал.

— Мы можем помочь тебе. Именно поэтому мы и пришли.

Андерс демонстрировал чудеса терпения, Кёлер переворачивал страницы в журнале. Какой-то человек по имени Кристер с большим лицом держал в объятиях свою миниатюрную жену. Судя по всему, этот самый Кристер любил Элвиса Пресли — и гасил общешведскую тоску по уединенному лесному домику, установив себе в ванной золотые краны. Андерс наклонился вперед, осторожно взял журнал из рук Клауса:

— У меня есть кое-что другое, что я хотел тебе показать.

Отложив в сторонку гламурный журнал, Андерс извлек из-под куртки сложенный пополам конверт формата А4, открыл его и стал рыться в пачке фотографий. Клаус ждал, бросив краткий взгляд на Хассе, стоявшего у окна. Андерс достал снимок Гектора, показал его Клаусу:

— Узнаешь этого человека?

Андерс разглядывал Клауса, который разглядывал Гектора. Клаус покачал головой.

— Нет…

Тогда Андерс показал ему фото Арона Гейслера. Клаус снова покачал головой. Андерс достал фотографию Софии Бринкман. Клаус покачал головой. Андерс предъявил ему фотографию неизвестного преступника из полицейского архива. Последовала едва заметная реакция со стороны Клауса, словно он рылся в памяти на долю секунды дольше. И снова покачал головой.

— Он знает, — сказал Андерс Хассе и снова перешел на немецкий. — Тебя госпитализировали с огнестрельным ранением. Мы знаем, что кто-то доставил тебя в больницу. Кто это был?

Клаус пожал плечами.

— Кто стрелял в тебя?

Клаус не ответил.

Андерс не сбавлял оборотов:

— Хорошо, начнем сначала. Кто привез тебя сюда, в больницу?

Клаус смотрел на него пустым взглядом.

— Если ты расскажешь, как оказался здесь, и все, что тебе известно о Гекторе Гусмане, мы отпустим тебя с условием, что позднее привлечем тебя в качестве свидетеля.

Клаус от души зевнул, потянулся за журналом, лежавшим рядом с Андерсом, и снова начал листать его. Затем поднял глаза и изобразил на лице подобие улыбки.

— Хорошо, когда доктор даст нам знать, что ты поправился, мы посадим тебя в изолятор, пока ты не заговоришь.

Клаус улыбнулся все той же улыбкой, когда Андерс и Хассе вышли из палаты.

Андерс и Хассе шагали прочь по коридору. Тут в другом конце коридора распахнулась дверь. Мужчина огромного роста, чуть покачиваясь из стороны в сторону, двигался им навстречу. Казалось, коридор немного узковат ему в плечах.

Они встретились на полпути. Великан не удостоил их даже взглядом, целеустремленным шагом проследовав мимо.

Пройдя несколько шагов, Андерс остановился, посмотрел ему вслед.

— Андерс! — окликнул Хассе.

Тот обернулся к нему с отсутствующим видом, словно додумывая какую-то мысль, ловя какое-то воспоминание.

— Что такое, Андерс? — спросил Хассе.

Андерс снова обернулся, посмотрел вслед Михаилу, который открыл дверь в палату Клауса.

— Это он…

— Кто?

— Его сообщник, которого я видел, когда он входил в «Трастен».

— Ты уверен?

— Нет, но…

— Но?

— Но… черт подери!

Андерс вытащил пистолет, повернул назад к палате Клауса. Хассе достал свой и пустился догонять его большими шагами.

Михаил открыл шкаф, достал вещи Клауса и бросил их на кровать. В этот момент у него за спиной открылась дверь. Обернувшись, он увидел незнакомого мужчину, протянутую руку, нацеленный пистолет. Русский действовал, не раздумывая: выбросив вперед руку, он схватил Андерса за руку и притянул к себе. Раздался выстрел. Клаус вскрикнул. Уголком глаза Михаил увидел еще одного мужчину, тоже с оружием наперевес. По-прежнему действуя инстинктивно, он повернул к себе Андерса, прикрываясь его телом, вырвал у него из рук его пистолет и направил дуло на Хассе, положив палец на курок.