Путешествие внутрь страха - Эрик Эмблер Страница 9

Грэхем снова медленно встал.

— Ладно. Признаться, Копейкин, вы меня удивили. Дружеская забота — это я ценю и понимаю. Но вот истерики от вас никак не ожидал. Вытащить из кровати главу тайной полиции в такой час… просто невероятно. Надеюсь, он не рассердится, что мы выставим его дураком.

Копейкин покраснел.

— Я не спятил и не впал в истерику. Я всего лишь выполняю свою работу — пусть и без особого удовольствия. Прошу простить, но…

— Я готов простить что угодно, кроме тупости, — огрызнулся Грэхем. — Не поможете надеть пальто?

До Галаты ехали в мрачном молчании. Копейкин дулся. Грэхем вжался в угол и уныло глазел на темные стылые улицы, жалея, что позвонил Копейкину. Глупо, конечно, когда в тебя стреляет забравшийся в гостиницу вор, но когда тебя ни свет ни заря тащат рассказать о случившемся главе тайной полиции — это уж совсем нелепо. Еще Грэхем беспокоился о Копейкине. Может, тот и осел, но все-таки досадно, что он поставит себя в неловкое положение перед человеком, который запросто может повредить ему в бизнесе. Кроме того, Грэхем знал, что вел себя грубо.

— А какой он, полковник Хаки?

Копейкин хмыкнул.

— Изысканный и элегантный. Любимец дам. По слухам, способен выпить две бутылки виски и не опьянеть — может, и правда. Служил у Ататюрка, был заместителем во временном правительстве девятнадцатого года. Еще рассказывают, как он казнил пленников: связывал их парами и бросал в реку, чтобы сберечь еду и патроны. Я не ханжа и не верю всему, что говорят, а все-таки он мне не нравится. Он, однако, очень умен. Впрочем, сами увидите. С ним можно говорить по-французски.

— Я все-таки не понимаю…

— Поймете.

Вскоре такси свернуло на узкую улочку и остановилось позади большой американской машины, почти загородившей дорогу. Грэхем и Копейкин вышли и очутились перед двойными дверями, похожими на вход в дешевый отель. Копейкин нажал кнопку звонка.

Одна створка дверей немедленно отворилась, и появился заспанный дежурный — его, видимо, только что подняли с постели.

— Haki efendi evde midir? ^[20] — задал вопрос Копейкин.

— Efendi vardir. Yukari. ^[21] — Дежурный показал на лестницу.

Они поднялись.

Кабинет полковника Хаки располагался в конце коридора на последнем этаже. Полковник сам вышел им навстречу.

Это был высокий мужчина со впалыми щеками, тонкими губами и седыми волосами, остриженными на русский манер в кружок. Узкий лоб и похожий на клюв нос придавали ему сходство с хищной птицей. На полковнике были отлично сшитый офицерский мундир, широкие бриджи и узкие, начищенные до блеска кавалерийские сапоги. Походка слегка вразвалку выдавала привычку к верховой езде. Не считая бледности небритого лица, ничто не указывало, что он недавно спал. Внимательные серые глаза с интересом изучали Грэхема.

— A! Nas-lsiniz. Fransizca konu abilirmisin. ^[22] Так? Рад встрече, мистер Грэхем. Вы ранены… — Грэхем почувствовал, как незабинтованную руку с большой силой сжали длинные гибкие пальцы. — Надеюсь, вам не очень больно. Нужно что-то делать с негодяем, который хотел вас убить.

— Боюсь, полковник, — отозвался Грэхем, — мы зря вас потревожили. Тот человек ничего не успел украсть.

Полковник Хаки бросил быстрый взгляд на Копейкина.

— Я ничего ему не объяснял, — проговорил Копейкин. — Как, если помните, вы мне и велели. Вынужден заметить, что он считает меня теперь то ли полоумным, то ли истериком.

Полковник Хаки усмехнулся:

— Такая у вас, русских, судьба: вас вечно неправильно понимают. Давайте зайдем в мой кабинет и там все обсудим.

Они проследовали за полковником. В Грэхеме росла уверенность, что все происходящее ему снится и он вот-вот очнется в приемной своего дантиста. Коридор и в самом деле походил на те, что бывают во сне, — голый и пустынный. Только здесь еще чувствовался застарелый запах табачного дыма.

В просторном кабинете было прохладно. Грэхем и Копейкин сели за стол напротив полковника; тот подвинул им пачку сигарет, развалился на стуле и скрестил ноги.

— Вы, разумеется, понимаете, — сказал он вдруг Грэхему, — что сегодня ночью на вас совершили покушение.

— Почему? — раздраженно спросил Грэхем. — Извините, но я не понимаю. Я вернулся в номер и обнаружил человека, который залез через окно. Очевидно, это был вор. Я его спугнул, он принялся палить и убежал. Вот и все.

— Насколько я знаю, вы не заявили о происшествии в полицию.

— Думал, в этом нет смысла. Я не разглядел его лица. К тому же в одиннадцать часов я отправляюсь поездом в Англию — мне не хотелось задерживаться. Если нарушил какой-то закон — сожалею.

— Zarar yok! ^[23] Не в том дело. — Полковник закурил и пустил к потолку струйку дыма. — Мистер Грэхем, у меня есть обязанность. Я обязан вас защитить. Поэтому простите, но на одиннадцатичасовой поезд вы не сядете.

— Да от чего меня защищать?

— Давайте, мистер Грэхем, вопросы задавать стану я. Так будет проще. Вы работаете на Кейтора и Блисса, английских оружейных промышленников?

— Да. Копейкин — представитель компании в Турции.

— Именно. А вы, как я понимаю, эксперт по морской артиллерии.

Грэхем помедлил с ответом. Слово «эксперт» ему, инженеру, не нравилось. Начальство порой называло его так в письмах к иностранным морским чиновникам; Грэхем утешался мыслью, что его выдали бы хоть за чистокровного зулуса, лишь бы впечатлить заказчика. Но в других случаях слово резало слух.

— Ну, мистер Грэхем?

— Я инженер. Моя специальность — морская артиллерия.

— Как пожелаете. Суть в том, что господа Кейтор и Блисс подрядились выполнить для моего правительства определенную работу. Я не знаю точно какую, — он помахал сигаретой, — это дело Морского министерства. Но кое-что мне сообщили. Мне известно, что некоторые наши суда должны перевооружить новыми пушками и торпедными аппаратами и что вас прислали обсудить это с нашими экспертами по судостроению. Мне также известно, что наше правительство потребовало доставить новое оснащение к весне — и ваша компания согласилась. Вы в курсе?

— Только про это и слышал последние два месяца.

— Iyi dir! ^[24] Еще я скажу вам, мистер Грэхем, что такое требование — отнюдь не каприз Морского министерства. Международное положение таково, что нам совершенно необходимо иметь новые орудия к сроку.