Прощённые долги - Инна Тронина Страница 9

– Уже хорошо, – заметил Готтхильф. – Значит, повезу только тебя. Мать спит?

Он хотел как можно скорее скопировать схему, но перед этим нужно было вызвать Андрея. История с перепившейся невесткой, хоть и была трагичной, но оказалась как раз кстати. Филипп особенно не удивился – знал, что Танька Слесарева рано или поздно кончит именно этим. Хуже всего будет, если она выживет, но ослепнет окончательно. Тимке тогда вообще не будет жизни – придётся покинуть брата и переехать в Сестрорецк, потому что больную жену он никогда не бросит. Есть и другой вариант – взять Татьяну сюда, в усадьбу, но о таком страшно и подумать…

– Мама Ночку подоила, молоко процедила. Сказала, что пока отдохнёт. Вдруг потом придётся в больницу ехать? Тёте Тане-то всё хуже и хуже…

Ночкой звали их корову – чёрную, с белой звездой во лбу и в белых же чулках. Филипп купил её в совхозе за бесценок, после того, как её первого телёнка, бычка, отправили на мясокомбинат. Там, в загаженном бетонном стойле, корову вообще никак не называли. Когда же Ночка отъелась и похорошела, выяснилось, что она голландской, молочной породы. Об этом начисто позабыли алкаши-скотники, когда назначали Готтхильфу цену. Ладно, что забить корову не успели – теперь хозяйство Готтхильфов прямо-таки купалось в молоке. Филиппу пришлось купить и доильный аппарат, потому что слабые руки Регины не выдерживали такой нагрузки.

– Всё хуже и хуже… – повторил Филипп, глядя на рубиновый кончик своей сигареты. – Магда, ты не боишься сейчас выйти за ворота?

– Конечно, не боюсь, папка. А что? – Голубые глаза дочки казались прозрачными даже при скудном освещении. Она явно заинтересовалась и уселась рядом с Филиппом.

– Я тебе сейчас скажу номер телефона. Ты запомни его наизусть, нигде не записывай. Поняла?

– Естественно, поняла! И что дальше? Позвонить куда-то надо?

– Да, позвони. Я сам никак не могу.

Филипп ещё с минуту колебался, не зная, можно ли доверять дочери такую важную миссию; но другого выхода не было. На углу их улочки помещалась телефонная будка, и Филипп, во избежание неприятностей, решил отправить туда Магду. С ней же он решил выпустить двух овчарок, Андерру и Родрига, чтобы к девчонке никто не привязался. Собаки, впрочем, и так бегали там каждую ночь – стерегли будку от хулиганов. Принятые меры давали плоды – аппарат пока оставался целым, и местные жители были очень довольны.

С членами различных группировок Филипп связывался по рации или радиотелефону, но у простых смертных такой роскоши не водилось. В посёлке вообще со связью была беда, и потому этот автомат охраняли всем миром. Пользовались им и Регина с Магдой, потому что их друзья и знакомые не принадлежали к числу «хозяев жизни». Появление дочери в будке, особенно в свете последних событий, выглядело вполне естественно. Даже если люди Уссера следят за домом, это их не насторожит.

– Позвонишь по этому номеру и дождёшься ответа. Если к телефону подойдёт мужчина с низким голосом, позови Раису Ивановну. Запомни – только Раису Ивановну!

– А кто это такая? – испугалась Магда и отбросила волосы назад. – Я же не знаю! Что я ей скажу?

– Это не имеет значения. Тот человек должен быть в квартире один. Он ответит тебе, что ты ошиблась номером, и положит трубку. Ни с кем говорить не нужно, не волнуйся. Только не перепутай ничего. После того, как он отключится, можешь ещё кому-нибудь позвонить или просто подержать трубку у уха. Насчёт хулиганов не парься – с тобой будут собаки. Их уже всё равно пора выпускать. Всё запомнила?

– Конечно, всё! – Магда даже поперхнулась. – Как интересно? Это пароль, да?

Они говорили шёпотом, чтобы не было слышно из-за забора. Филипп похлопал дочку по плечу, подмигнул ей.

– Ладно, не задавай лишних вопросов. Эту историю долго рассказывать, да и времени мало. Если хочешь мне помочь, беги, быстро.

Потом Филипп, тоже шёпотом, дважды назвал номер телефона, отворил воротца. Следом за Магдой на тихую улочку бесшумными прыжками бросились две большущие немецкие овчарки. Кобель Родриг, кроме всего прочего, имел в жилах четверть волчьей крови.

Готтхильф взошёл на крыльцо, на ходу расстёгивая куртку, снял её и повесил на вешалку. Бессмысленное на первый взгляд поручение, данное дочери, имело ключевое значение для всей операции. Чтобы не рисковать при телефонных переговорах, они с Андреем разработали целую азбуку. Различные сочетания женских имён, которые следовало называть якобы по ошибке, обозначали ту или иную ситуацию. В зависимости от этого предпринимались и дальнейшие действия.

Филипп знал, что Андрей сейчас должен находиться в квартире на набережной Фонтанки, неподалёку от Невского. Там ещё не закончился ремонт, но телефон был давно установлен – ещё при прежних жильцах. Трёхкомнатную квартиру Озирский смог выменять на площадь, состоящую из жилья в Ульянке и огромной комнаты Марии Георгиевны в коммуналке на Литейном. Разумеется, пришлось дать ещё и доплату, но дело того стоило.

Квартира оказалась отличная, и сейчас Андрей ночевал на раскладушке, в уже отделанной спальне. Мария Георгиевна с внуками жила на чемоданах, но не в Ульянке, где уже хозяйничали другие люди, на улице Типанова, у своей мачехи.

Про этот адрес Семён Ильич Уссер пока ничего не знал, но Андрей не хотел подставлять под удар старушку, вдову своего деда. Дама в роговых очках, маленькая и высохшая, давно уже перестала сердиться на строптивую Манечку. Поскольку с Георгом Болеславовичем у неё детей не было, и с предыдущим супругом тоже, Муза Ипполитовна Озирская теперь самозабвенно возилась с неродными правнуками.

Думая о проклятущем эшелоне, который никак нельзя было пропускать, Филипп удалился в свой кабинет, зажёг настольную лампу, плотно задёрнул шторы. Потом достал лист бумаги, карандаш, линейку и принялся по памяти восстанавливать схему. Стало жарко, и пришлось сбросить сначала пиджак, потом – жилетку. Филипп молил Бога, чтобы не явилась Регина и не помешала ему. Но жена, умаявшись за день, крепко спала и ничего не услышала.

Раису Ивановну следовало звать. Если возникала необходимость немедленно явиться в Песочный, соблюдая повышенные меры предосторожности. Конкретику Обер оставил на усмотрение Озирского. О том, что двенадцатого сентября на «третьей квартире» Уссера состоится совещание, Андрей был поставлен в известность четыре дня назад и теперь с нетерпением ждал результатов. Филипп предупредил его, что этой ночью, возможно, придётся экстренно встретиться.

Проверяя уже готовый чертёж, Филипп подумал, что в него могли вкрасться ошибки, но картину они существенно не меняли. Теперь следовало воспользоваться дочкиной готовальней, потому что передавать несколько раз исправленную схему на Литейный Готтхильф никак не мог. Он сходил в комнату Магды, взял готовальню и вернулся к себе.

Не успел он устроиться за столом, послышались лёгкие быстрые шаги, и Магда распахнула дверь.

– Папка, я позвонила!

– Тише, не кричи! Мать разбудишь. – Филипп закрыл за ней дверь. – Снимай ватник, тебе спать пора. Опять целый час придётся будить. Как всё прошло? Нормально?