Смерть на каникулах. Убийство в больнице - Джозефина Белл Страница 9

Мистер Кокер, улыбаясь, подошел к жене.

– Ну, вид у тебя такой, будто ты закончил большую работу, – небрежно сказала она.

– Так и есть. Ты себе не представляешь, что это такое – собрать команду из одиннадцати человек.

– Представляю: в прошлом году было то же самое. Ты начинал с теми же шестью энтузиастами, ответившими на твое письмо, а дальше была битва интересов. И ты победил. Как я понимаю, и сейчас тоже.

– У меня одиннадцать человек. Полагаю, я должен быть счастлив. Теперь дело за погодой. Если после всего, чего я добился за неделю, пойдет дождь, я на следующий год откажусь этим заниматься.

– Не сможешь из-за трех наших мальчиков в школе и из-за своего прошлого. А кроме того, тебе это нравится, не притворяйся.

Они нежно посмотрели друг на друга.

– Что я слышу? Вы ругаете своего мужа? – спросил подошедший Дэвид Уинтрингем. – Принести вам еще кофе?

– Большое спасибо, доктор Уинтрингем. Я его не ругала, а сказала правду о нем самом.

– Еще того хуже, – ответил Дэвид, уходя с ее чашкой.

В образовавшуюся паузу вклинилась Джудит Ридсдейл.

– Вы уж, пожалуйста, с ним помягче, – попросила она. – Он – краеугольный камень всего уик-энда. Что это была бы за суббота без матча с отцами, и чего стоила бы команда отцов без мистера Кокера?

Миссис Кокер просияла. Она души не чаяла в муже и сыновьях; похвала любому из них возносила ее на вершину блаженства.

– Таппи, ты все же посмотри на эту синюю толстуху, – прошептала мужу миссис Флиндерс-Кроуфорд. – Миссис Ридсдейл просто лебезит перед ней. У нее же здесь три сына? Неслабый помет по нынешним временам. Очевидно, это заслуживает особого отношения.

Полковник Флиндерс-Кроуфорд чувствовал себя не в своей тарелке. Интересно все-таки, правильную ли школу выбрали они для Марка? Жена, похоже, не любит других матерей, хотя он решительно не видит, что ей не нравится. Конечно, не сливки общества, но разве не это они с Ди сочли абсолютно правильным? Ди решительно возражала против снобистских школ.

К ним приблизился мистер Ридсдейл.

– Виски с содовой, Кроуфорд? Да, вот сюда. Миссис Кроуфорд, вы знакомы с миссис Биллингтон-Смит? Ее сын тоже новичок в этом семестре.

Миссис Флиндерс-Кроуфорд и миссис Биллингтон-Смит предложили друг другу сандвичи, отказались от них ради фигуры и начали осторожный спор.

Снаружи нетерпеливо ждал Алистер Уинтрингем. Ученики собирались уже укладываться, и хотя Бренда передала ему еду, новостей о несчастье в странствующей труппе еще не было. Наконец прибежала запыхавшаяся Гермиона.

– Не могла выбраться. Мама заставила меня беседовать с тетей Джилл. Она привезла Николаса и Сьюзен на завтрашний матч, и мы с Брен будем помогать няне за ними присматривать. Я не против Сьюзен, она такая милая, но Никки совершенно ужасен. Он все время рвется залезть на дерево, если его не пускать – орет, а если пустить – залезает слишком высоко и не может слезть. В последний раз дяде Дэвиду пришлось карабкаться за ним на платан, и ему в глаз попал кусочек коры, потому что Никки тряс ветки.

– Платаны – они такие, – согласился Алистер. – С них все время сыпется.

– Так что мне пришлось ждать, – сказала Гермиона, решительно возвращаясь к объяснению. – Но я слышала, как доктор Мэйсон разговаривал с папой – ну, отдельные слова. Это действительно сэр Тоби.

– Ох ты! – искренне огорчился Алистер.

– Доктор Мэйсон сказал, что он совершенно без сознания и вроде бы его стукнули. Я слышала слово «удар».

– Значит, сотрясение, – мрачно произнес Алистер, большой поклонник гангстерской литературы. – И кто его так? Доктор Мэйсон не говорил?

– Нет, он спешил к телефону – вызывать «Скорую» и везти его в Стэнхерстскую сельскую больницу.

– Надеюсь, он не умрет. А интересно, что это было – непредумышленное убийство или с заранее обдуманным намерением? Наверное, зависит от того, была ли ссора и кто ударил первым.

– Для дяди Дэвида лучше, если это будет умышленное убийство. Я слышала, как твоя мама говорила ему, что он, наверное, потерял форму, потому что давно ему не попадались такие дела.

– Он мог бы найти их в любой момент, если бы захотел. – Алистер готов был защищать дядю от всякой критики. – Он занят научной работой, и на детективную у него времени нет.

– Но ему пришлось бы ею заняться, если бы это тут случилось, – возразила Гермиона с женской практичностью. – Что ему оставалось бы делать?

Прозвенел звонок, школьники пошли спать. Гермиона вернулась в гостиную, где гости начали постепенно расходиться.

Тем временем Бренда, соскучившись без сестры, прицепилась к мистеру Крэнстону, который стоял спиной к книжной полке, измотанный длинным интенсивным разговором. Он был другом Бренды – как и его сестра, работавшая у мистера Ридсдейла секретаршей и ведущая хозяйство брата в коттеджике на краю школьной территории. Бренда всю жизнь восхищалась этим домом. В гостиной было полно интересных и красивых вещей, коллекции фарфоровых домиков, фарфоровых собачек и серебряных ложечек, живая канарейка в клетке, ящичек с кукольной мебелью восемнадцатого века, и еще один, со старинными дверными молотками. Помимо всего этого, на стенах висели образцы вышивок с изречениями, которые Бренда, когда достаточно выросла, любила, приходя в гости, читать вслух для мисс Крэнстон. Мисс Крэнстон относилась к ней очень ласково и, если изречения на вышивках оказывались слишком трудны для прочтения или вообще были написаны на латыни, читала их вслух сама, а еще переводила слова на оттисках медных гравюр, которые иногда вынимала из шкафа, а потом сворачивала и убирала обратно. Разбирать буквы бывало трудно, но слова, которые Бренда не понимала, звучали очень величественно.

– Ну, Брен, пьеса тебе понравилась? – поинтересовался мистер Крэнстон.

– Не очень. Она какая-то путаная, вам не показалось?

– Я видел только конец.

– Это еще хуже, по-моему. Я считаю, Оливия глупо поступила, не выйдя за Орсино. Он совсем как герой с виду, высокий и красивый. И она должна была за него выйти. Она бы тогда стала принцессой?

Против такой критики сюжета с позиций чистейшего здравого смысла мистер Крэнстон возразить не мог. Шекспир потом сам оправдается перед этой юной леди, когда ее взгляды на любовь станут менее жесткими и более просвещенными. Он сменил тему:

– Хочешь посмотреть на мои часы?

– Ой, еще как!

Часы – золотой презент, поднесенный на двадцатипятилетие работы в школе, – были вынуты из кармана, а крышка открыта.

– Осторожнее, петли не сломай.

Бренда прочла слова, выгравированные на крышке, и ее глаза засияли.

– Теперь пойдемте и прочтем, что написано на прадедушкиных медалях. На тех, которые на каминной полке. Пошли.