Проклятие Кеннеди - Гордон Стивенс Страница 9

За всю долгую историю человечества немногие поколения удостаивались чести защищать свободу в час максимальной опасности.

Я не увиливаю от этого жребия — я приветствую его.

Он лег на траву и представил себе говорящего Кеннеди — его голос замирал в отдалении под действием расслабляющей жары. Два месяца на любом киднеппинге — тяжкое испытание, но два месяца на киднеппинге в Латинской Америке даются еще тяжелее. Нужно сделать перерыв, подумал он; нужно съездить домой, провести немного времени с Меган и сыновьями.

Он поднял пиджак и зашагал дальше.

Жара становилась все сильнее. Вашингтон сверкал на солнце, и его уже начинала окутывать влажная дымка. Белый дом был в трехстах ярдах слева от Хазлама, шпиль памятника Вашингтону — справа, а сияющие белизной постройки и изысканные очертания Капитолийского холма — впереди, на расстоянии полумили. В Вашингтоне было и другое — были городские гетто, безработица и нищета, даже насилие и убийства. Но сегодня Вашингтон выглядел красиво.

Он достиг «Маркет-инна» к часу пополудни; ресторан уже наполнялся народом. Метрдотель проводил его к столику в зале налево, а официантка подала прохладительного.

Большинство посетителей были в костюмах и почти все, решил Хазлам, лишь ненадолго оторвались от своих компьютеров. Не счесть, сколько раз ему приходилось наблюдать эту картину в разных учреждениях: телефонный звонок, туда или оттуда, затем человек поворачивается к компьютеру, трубка зажата плечом — да, перекусим вместе… А сам набирает на клавиатуре: 1.00 и фамилию. В ресторане он появится в пять минут второго, а спустя пятьдесят минут уже пойдет на следующую встречу, также записанную в памяти компьютера. Таковы они, вашингтонские служащие — и мужчины, и женщины.

Джордан пришел через три минуты после него. В костюме, но пиджак перекинут через руку. На ремне укреплен пейджер, а туфли — подсказка для тех, кто понимает: щегольские, но на мягкой подошве. Он сунул портфель под стол, пиджак повесил на стул, обменялся с Хазламом рукопожатием и сел.

— Удачно съездил?

— Кончилось хорошо, — ответил Хазлам.

— Когда вернулся?

— Вчера вечером.

Они заказали салат, приправу из голубого сыра, [3]меч-рыбу и охлажденный чай, затем поделились друг с другом последними новостями. За всеми прочими столиками в ресторане происходило то же самое; разговоры отличались разве что словами да деталями. Хотя все беседы велись вполголоса, в них не было ничего конфиденциального — откровенничать здесь не стоило. Иногда кто-нибудь замечал за соседним столиком коллегу или знакомого и приветствовал его кивком.

Недалеко от входа сидели двое мужчин. Войдя в ресторан, Хазлам кивнул одному из них, которого знал; Джордан, севший напротив Хазлама, помахал обоим.

— Кто это с Митчем? — спросил Хазлам.

Митчеллу было за сорок — подтянутый, коротко стриженные волосы начинают редеть. Благодаря обманчивому телосложению он казался ниже своих пяти футов девяти дюймов. Напротив него сидел человек примерно того же возраста, стройный, с аккуратно причесанными черными волосами, очень энергичный на вид и, несмотря на жару, одетый в костюм-тройку.

— Эд Пирсон, — Джордану даже не понадобилось поднимать глаза.

— Кто такой Эд Пирсон?

— Первый помощник Донахью.

Первый помощник — то же самое, что главный администратор.

— Джека Донахью? — спросил Хазлам.

Донахью заканчивал свой второй срок в Сенате, а до этого успешно отработал два срока в Палате представителей.

Джордан кивнул.

— Многие из тех, кто находится сейчас в этом зале, хотели бы оказаться на месте Эда Пирсона.

— Почему?

— Как я уже сказал, Эд — первый помощник Джека Донахью. В ноябре следующего года страна будет выбирать очередного обитателя Белого дома. Если отбросить случайности, нынешний президент снова станет кандидатом от республиканцев. В этом случае Донахью выступит от демократов. И если он сделает это, пост президента достанется ему.

— Откуда такая уверенность? — Хазлам глянул на Пирсона.

— Ты видел Донахью, слышал его, читал о нем? — спросил Джордан.

— Я слыхал, что его имя упоминается в связи с годами Камелота, [4]если ты это имеешь в виду. — Годами Камелота называли тысячедневный период президентства Джона Кеннеди, закончившийся роковыми выстрелами в Далласе. Многие считали наследником Джона его брата Роберта, однако пять лет спустя, в Лос-Анджелесе, был убит и он.

Джордан снова кивнул.

— Как бы там ни было, многие полагают, что Донахью — новый Кеннеди.

Удивительно, как это имя до сих пор не потеряло своей магической ауры, подумал Хазлам. Даже теперь люди связывают его не только с прошлым, но и с будущим.

Джордан словно прочел его мысли.

— Отец Донахью вырос вместе с Джоном Кеннеди — обе семьи и сейчас входят в состав бостонской католической мафии. Хоть Донахью и не родственник Кеннеди, он близок к ним как никто.

— А он не заявлял о своем намерении баллотироваться в президенты? — Потому что меня здесь не было, и я мог что-нибудь пропустить.

— Нет, пока не заявлял.

— Но ты бы стал голосовать за него?

— Да, — твердо ответил Джордан.

Было без пятнадцати два, и публика начинала понемногу рассасываться.

— А если Донахью попадет в Белый дом, где окажется Пирсон? — Хазлам покачал головой в ответ на предложенный официанткой список десертов и попросил ее принести кофе.

— Как я уже говорил, Пирсон — правая рука Донахью. Если Донахью будет избран, Пирсон станет главой его администрации, вторым президентом.

— Ну и что с ним делает Митч?

Джордан рассмеялся.

— Да уж не просто кушает.

* * *

— Кто это? — спросил Пирсон.

Митчеллу не понадобилось поднимать взгляд.

— Тот, что дальше от двери, — Куинси Джордан.

Прошедший долгий путь от щуплого коротышки, который из-за маленького роста не мог играть в баскетбол, — а это, как говорил сам Джордан, было равносильно хорошему пинку под зад, потому что ему пришлось все вечера корпеть над книгами. Поскольку в Америке шестидесятых и семидесятых, да и в сегодняшней тоже, нужно быть хорошим спортсменом, чтобы выбиться наверх, — особенно если ты бедный и чернокожий.

— Куинса я знаю, — ответил Пирсон. Знаю, что он работал на Старика, как говорят люди одной с ним профессии; знаю, что, прежде чем оставить разведслужбу, Джордан обеспечивал безопасность президента; что теперь он глава одной из особых компаний, оказывающих специальные услуги как правительству, так и частным организациям, а иногда и людям вроде меня самого. — А другой кто?