Таланты и покойнички - Марина Серова Страница 9

— Ты отсутствовала тогда всю ночь?

— Естественно, работа у меня такая, — усмехнулась Никольская.

— Дверь открыла своим ключом?

— Да. Немного покрутилась в квартире. Дверь в комнату Кирилла была закрыта, я подумала, что он спит после бурной ночи. Потом вспомнила, что в той комнате оставила накануне свою расческу. Зашла, а там… — Никольская сглотнула слюну. — В общем, он лежал около кровати на полу, рядом валялся шприц. Остальное, наверное, вы знаете от своих клиентов. Они скорее всего уже знакомы с милицейским протоколом.

Я со вздохом кивнула.

— В квартире было прибрано?

— Какое, к черту, прибрано? — воскликнула Юля. — Кирилл был ужасным лентяем и грязнулей. На кухне было полно грязной посуды, рюмок и всякого прочего дерьма. Менты потом все это разгребали, говорили, что нашли какие-то отпечатки пальцев, но чьи — черт его знает. Пойди теперь найди…

— То есть кто был в квартире потом, ты не знаешь?

— Естественно, нет…

«Да, дела», — подумала я. Выходило, что только сам покойный Кирилл Дементьев мог бы ответить мне на вопрос, кто же находился рядом с ним в ту злополучную ночь. А может быть, и никто не находился, и заблуждаются мои заказчики насчет того, что Дементьев не был наркоманом. Может быть, как раз наоборот — был, и под воздействием чего-либо, а может, и просто в силу алкогольного затмения мозга решил еще и ширнуться. И — все, здравствуй, боже, я пришел к тебе с приветом.

Хотя нет, я вспомнила слова Никольской о том, что на кухне был бардак. Значит, все-таки кто-то там был.

Я снова посмотрела на часы. Время неумолимо бежало, и до прихода сутенерши, которая должна была забрать Юлю, оставалось пятнадцать минут.

— В какой фирме работает этот, как его? — Я наморщила лоб.

— Дюбелев, что ли? Понятия не имею. Я вообще в этом городе случайно, можно сказать, занесло по семейным обстоятельствам, сбежала от мужа, — продолжила Юля. — И в дела своего сожителя не влезала.

— А вообще интересно, с какой стати он тебя приютил? — вдруг прищурилась я. — Насколько мне известно, любовниками вы не были.

— Правильно, не были. Но Кирилл был странным человеком и очень одиноким, даже при большом количестве сексуальных приключений. Возможно, со мной ему было как-то спокойнее.

— А он к тебе приставал? — спросила я, красноречиво пробежав глазами фигуру Никольской.

— Только первое время. Потом понял, что это дохлый номер и ничего, кроме бревна, он в постели не получит, и отстал.

— А как вы познакомились?

— Случайно, на улице. Слово за слово…

Тут уже Никольская глянула на часы и зевнула.

— Мне скоро пора. Отпустишь меня или поговорим еще?

— За мой счет? — усмехнулась я. — Ну уж нетушки.

Еще чего, платить за разговоры, к тому же весьма малосодержательные! Я поняла, что из Никольской никакой существенной информации вытянуть мне больше не удастся. Либо она действительно ничего не знает, либо что-то скрывает.

— Ты в городе-то еще долго будешь? — спросила я у Юли, когда время нашей встречи подошло к концу.

— Заработаю на дорогу и на месяц житья у себя в поселке и уеду. И так уж живу прямо в конторе, ничего хорошего, уверяю тебя…

— Ну ладно, спасибо за информацию. — Я поднялась с кресла и открыла дверь в гостиную. — Если что, я тебя найду по этому телефону. — Я кивнула в сторону рекламной газетенки.

Юля пожала плечами и, весьма удовлетворенная проведенным часом, направилась к двери. Алексей угрюмо смотрел телевизор, возлежа на софе, и даже не поднялся, чтобы проводить гостью. Сутенерша прибыла с точностью лондонского экспресса, и Никольская, сделав мне ручкой на прощание, удалилась.

— Ну что, узнала что-нибудь стоящее? — спросил меня Алексей.

— Нет, одна лабуда. Работать надо лучше и больше, — с горечью резюмировала я.

— Ну а со мной сегодня как? — посмотрел он на меня, оторвавшись от вечерних новостей.

— Все будет, только не сегодня, — сказала я и быстро начала собираться.

— Ты куда? — разочарованно спросил он.

— Наша служба и опасна и трудна. И на первый взгляд как будто не видна, — пошутила я и, прежде чем он успел опомниться, вышла из квартиры.

Я послала ему на прощание воздушный поцелуй с подъездной лестницы, чтобы он не сильно расстраивался, и заспешила к выходу. Действовать мне пришлось быстро и немного наугад. Так называемая «блядовозка», то есть машина фирмы «Глория», уже скрылась за поворотом, и мне волей-неволей пришлось поспешать за ней на своей «девятке».

Слава богу, что навыки автомобильного преследования у меня имелись, и вскоре я прочно села на хвост машины, которая увозила Никольскую.

Моей целью было выяснение места, где находится так называемый офис фирмы «Глория». Там, по всей вероятности, Юля и коротала свои деньки, свободные от работы.

Покружив по городу примерно минут пятнадцать, преследуемая машина наконец остановилась возле стандартной хрущевской пятиэтажки. Заехав во двор, тихо тормознула около ближайшего подъезда.

Я остановила свой автомобиль на улице, прилегающей к хрущевке, и стала наблюдать. Неожиданно я увидела, что со скамейки в глубине двора поднялась высокая женщина в длинной шубе. Покачиваясь, она пошла в сторону только что прибывшей во двор машины. В одной руке она держала початую бутылку пива.

Тем временем из «блядовозки» вышли шофер, уже знакомая мне сутенерша Таня и Юля Никольская. Странная женщина со скамейки ускорила шаг, явно намереваясь помешать им войти в подъезд. Повинуясь интуиции, я быстро открыла дверь своей машины.

— Эй, Юля, не торопись заходить в подъезд! — послышался требовательный голос женщины в шубе. Судя по интонации, с которой была произнесена эта фраза, намерения у дамочки были самые что ни на есть недружелюбные.

Преодолевая сопротивление мокрого талого снега, я торопливо приближалась к подъезду.

Шофер и две женщины остановились и повернули голову в направлении голоса. Как только Никольская разглядела женщину в шубе, она рефлекторно дернулась к двери подъезда.

— Подожди, подожди! — с придыханием произнес все тот же требовательный и грубый женский голос. — Ты что, Юлька, на измену, что ли, присела, б…?

Я была уже совсем близко и смогла разглядеть лицо незнакомки. Большое и круглое, оно было обильно размалевано косметикой. Даже при неверном свете уличных фонарей под глазами у женщины я заметила большие круги, какие бывают после долгого запоя.

На вид незнакомке было лет тридцать — тридцать пять, она отличалась ростом баскетбольного масштаба, рыжая копна волос на голове подчеркивала ее общую экзальтированность и даже вульгарность.

— Я тебя долго искала, и ты сейчас никуда от меня не денешься! — все так же безапелляционно заявила рыжая. — Мне с тобой поговорить надо. Пусть они поднимаются, а мы с тобой здесь покалякаем минут пять…