Добро пожаловать в ад - Марина Серова Страница 9

Утром моей первой мыслью было: как же я забыла Любку Митрофанову! Это моя хорошая приятельница, которая, будучи врачом, проходила интернатуру пару лет назад как раз в этой самой клинике и не могла не знать Целикова. В полвосьмого утра, ранее времени, приличествующего для телефонных разговоров, я бесцеремонно позвонила ей, бессовестно выдергивая подругу из утренней закрутки, – в трубке раздавался детский визг и недовольный мужской бас, требующий завтрака и носков. Голос Любы звучал устало; видимо, она уже не в силах была сопротивляться наседающему семейному быту.

– Любовь Андреевна, прости, конечно, что отвлекаю тебя перед началом рабочего дня, но дело не терпит отлагательств! – сказала я.

– Ой, Таня! Наконец ты меня вспомнила! Подожди, я сейчас... – и Любка прокричала в сторону: – Носки твои под диваном, и одень ребенку колготки, в конце концов! Да, Танюш, слушаю тебя.

– Люб, ты же проходила интернатуру в гематологии. Ты, часиком, не знаешь такого врача – Целикова?

– Володьку? Да, конечно, знаю! Его ли не знать? Да это же везде и всегда главный объект для обсуждений!

– Мне надо все про него знать, Люба, все-все и даже сплетни!

– Я уж и не спрашиваю, Тань, зачем это тебе, но, конечно, сейчас все, что знаю, расскажу. Вот только дверь закрою. – В трубке послышались препирания на повышенных тонах, затем хлопнули дверью, и Любка довольным голосом буквально взахлеб начала рассказ: – Ой, Тань, Целиков – это гад, каких мало, вот что я тебе скажу. А бабник такой, что я просто аналогов не нахожу. Ему самое место в музее восковых фигур на выставке «Ловеласы 20-го века». Мы когда с Олькой Быстрицкой в интернатуре там были, Целиков все к ней приставал, но чего-то у них там не вышло... А вообще он ни одной юбки не пропустил. Если честно, мы все были в него влюблены... Конечно, мужик красивый, и деньги у него – бог знает откуда. А в последнее время, говорят, купил себе джип – тоже мне врач! Но такой уж он весь из себя лапочка, приятный да обходительный, душа компании – но гад редкий, вот что я скажу!

– Погоди, – сказала я, немного удивленная услышанным. – Ведь у него молодая и красивая жена вот уже пять лет!

– Да знаю я ее, видала сто раз – Соньку эту. Курва еще та! Она ж его у всех отбила – ну, у бывшей его жены и у Инки этой, его продавщицы, которая из-за него травилась. Из-за него все с ума сходили. Я штук восемь его баб назову – и всех он бросал, и все его до сих пор любят. Ты представляешь, Целиков – гнида какая?!

Я сдержанно согласилась, что действительно гнида, хотя в данный момент он был достоин всяческой скорби и всех возможных венков, в том числе от брошенных им женщин.

– Короче, у него была жена Татьяна, – продолжала Любка, – и сын от нее, лет уже, наверное, двенадцати, он ей изменял-изменял, потом бросил, стал жить с Инкой. А Татьяне с сыном даже имущества никакого не отдал и денег не платил, короче, сука редкая. Инна – та на него молилась, говорят, он с ней обращался ужасно – опять тридцать три любовницы. А потом явилась эта Сонька, всех отбила, женила его на себе и ребенка завела. Я с ним работала, когда он с ней уже жил. Поначалу он на ней как бы свихнулся. Со всеми своими бабами порвал, на одну Сонечку не надышится... Тьфу! Олька Быстрицкая очень страдала. Да что говорить – все вокруг взбеленились... И его возненавидели, и эту Соньку, а они ходят такой красивой парочкой и процветают. Ну а потом что-то там у них с Сонькой случилось, и Целиков опять начал ко всем в клинике и не в клинике клинья подбивать, да только желающих уже мало осталось! Короче, вот такая вот, Тань, «Санта-Барбара». А потом мы интернатуру закончили. Олька замуж вышла, а что там сейчас с Целиковым, не знаю!

– Послушай, ну а как у него там с мужчинами отношения складывались?!

– О! С мужчинами было хлеще. У нас там зам главного – Заточный Андрей Андреич, он всегда с Целиковым дружил – общие компании, рыбалки, баньки и все такое, вместе взятки брали за госпитализацию... Ну ты понимаешь! Но я всегда знала: Заточный зуб на него давно точит!

– Почему?

– Ну а как ты думаешь?.. Целиков, рядовой врач, а всегда с бабками, при новой тачке, при красавице жене, и все бабы ему на шею как гирлянды новогодние вешаются, а Заточный, этот оголтелый карьерист, сколько ни пашет, все у него вечно хуже: квартира у черта на рогах, тачка старая, жена – тоже, а самое главное – все бабы в клинике только на Володю не надышатся! Так мало этого, Целиков взял один раз на Новый год и отбил запланированную Заточным для себя медсестру – Наташу, это еще давно было. Но Заточного, по-моему, это совсем достало, в общем, он начал Целикову на работе мешать, больных к нему не присылает, подрабатывать ему не дает, а у Целикова карманы еще больше от денег пухнут! И где он их берет – никто не понимает! Они с Сонькой начали за границу ездить, потом, говорят, вот джип прикупили. А на какие деньги – один бог знает!

Интереснейший Любин рассказ в этом месте был прерван возмущенными воплями ее сына и мужа, требующих немедленного обслуживания перед уходом в детский сад и на работу и кормежки манной кашей и яичницей каждого соответственно, поэтому наш телефонный разговор был быстро свернут. Но информации он, конечно, мне прибавил.

Не выходя из дома, я смогла составить себе представление о моральном облике покойного и его общественных характеристиках. И то и другое, конечно, оставляло желать лучшего. Владимир Целиков – герой, любовник и муж-рогоносец, по-видимому, был не очень-то обременен высокими принципами и глубокой порядочностью. Перед моим внутренним взором выстроилась вереница обиженных и брошенных им женщин – они рыдали, потрясали кулаками воздух и посылали ему вслед проклятия. На переднем плане маячила его бывшая жена с ребенком, не получающие помощи от процветающего папаши, а также какая-то полумифическая жертвенная Инна. По другую сторону находилась молодая жена Соня, ушлая пройдоха, умудрившаяся наставить рога великому донжуану, а также таинственная Света на «Опеле». Разъедаемый черной завистью друг-карьерист Заточный, наточивший зубы на Целикова, и любовник-киллер его жены довершали картину, сопутствующую его таинственному убийству.

Тени прошлого вставали из пучины прожитых лет и закрывали настоящее. Целиков сам вымостил свою дорогу в ад и сам прошел по ней, перешагивая через людей, – нет, право, мне уже не было его так жалко!

Как-то не укладывался этот его заказ о слежке за женой в рамки его характера. Хотя тот, кто обманывает, как правило, сам никому не верит.

Однако, Танюша, сейчас нет времени углубляться в психологические изыскания – пока нераскрытое убийство висит в воздухе, а круг подозреваемых можно раздуть до необъятного размера. В него придется включить всех обиженных любовниц, брошенных женщин, завистливых сослуживцев, а также денежных должников и таинственных деловых партнеров. Один бог ведает, из чего получал деньги убитый, на какие такие нетрудовые доходы покупал дорогие иномарки!

Убийство могло быть как заказным, так и лично исполненным – за годы практики мне приходилось сталкиваться со случаями, когда люди, не имеющие никакого отношения к стрельбе, умудрялись при необходимости произвести точнейший снайперский выстрел. Конечно, заказать убийство киллеру брошенным одиноким женщинам могло быть не по карману. Но я же не знаю ничего наверняка – может, одна из них вышла замуж за нового русского или иным путем страшно разбогатела и решила отомстить бывшему возлюбленному.