Люблю свою работу - Марина Серова Страница 9

— Вы так считаете? — Петрушков тут же сделал основательный глоток и поинтересовался: — А как же ваши танцевальные занятия?

— Боюсь, сегодня мне не до занятий будет, — созналась я и в подтверждение сказанного выдула сразу половину порции. — Настроение что-то не очень. Видите ли, завтра у меня день рождения, а все друзья остались в Балакове. Грустно все это.

При этом я едва не всплакнула и посмотрела на Петрушкова такими ясными и бездонными в своей печали глазами, что ему захотелось меня как-то поддержать и утешить.

Спустя полчаса мы уже были на «ты» и обсуждали возможность отметить мой день рождения всем коллективом «Радуги», — как его постоянным, так и временным составом.

— Никак нельзя такой умной красивой девушке маяться в одиночестве в свой день рождения, — горячо убеждал меня захмелевший к тому времени директор. — Как это друзей нет? А мы тебе разве не друзья?

Тогда я решила закинуть удочку поглубже. Мысль, пришедшая мне в голову, пока директор ломал язык, выговаривая заковыристое английское словечко, окончательно оформилась, когда я вспомнила о Гоше и его заманчивом предложении.

— Это так здорово, — я положила пальчики на руку Петрушкова. — Конечно, я не против. И по этому поводу у меня есть идея. Один мой знакомый заправляет загородным домом отдыха. Предлагаю выехать туда завтра всей компанией, с самого утра. Места там полно, а отдыхающих сейчас нет — не сезон. Поэтому сначала можно будет провести занятия, а потом отметить день рождения.

На лице Петрушкова отразились мучительные сомнения.

— Сауна, — елейным голоском добавила я. — Бассейн. Бар. Позанимаемся, отметим день рождения, переночуем, а завтра — обратно. Стол, разумеется, за мой счет. А остальное ничего стоить не будет, я уж позабочусь об этом.

Петрушков поверил мне безоговорочно, но сомнения все еще продолжали его терзать.

— А жена? — спросил он слабым от волнения голосом.

Надо же так мужика запугать! Я немного рассердилась, что он взваливает на меня решение таких простых вопросов, но виду не подала, а терпеливо посоветовала:

— Так пусть и она тоже поедет, не вижу тут никакой проблемы. Мы же всем коллективом собираемся.

Директор прерывисто вздохнул.

— Так ведь нету ее. Утром бумаги на вас забрала и сразу в Москву укатила. Завтра только вернуться обещала.

— Вот и радуйся, — сказала я невозмутимо. — В кои — то веки вволю развлечься сможешь.

Директор посмотрел на меня с досадой и подозрением. Наверное, решал, достаточно ли мы уже друзья, чтобы я имела право так говорить, а он — подобные высказывания выслушивать.

Наконец он решился, стукнул о стол ладонью так, что сидевшая за соседним столиком парочка испуганно на нас обернулась, и с веселым отчаянием воскликнул:

— А, была не была!

Куй железо, пока горячо, — вспомнила я мудрое изречение, влила на радостях в директора еще пива и предложила тут же обсудить подробности мероприятия.

Ни одной живой душе об истинной цели поездки в дом отдыха мы условились пока не говорить. Пусть это для народа будет приятным сюрпризом. А если что, всю ответственность можно будет свалить на меня, — заманила, мол, дармовой сауной для всего коллектива и другими благами.

В контору мы вернулись в седьмом часу. Я торопилась, ведь надо было еще выловить Гошу и уломать его посодействовать в осуществлении плана. Кроме того, беспокоила мысль, что дом отдыха может оказаться зарезервированным, тогда в спешном порядке пришлось бы изобретать что-нибудь другое. Но я немного перестаралась в накачивании Петрушкова пивом и, прежде чем покинуть кафе, пришлось сначала заставить его съесть еще один бифштекс.

Занятия, конечно, уже начались. Девчонки, к счастью, на этот раз все были в сборе — никто не заболел и не прогуливал.

Уроки Паши вообще старались не пропускать. Даже те, кто пользовался услугами фирмы не в первый раз и уже успел поднабраться самостоятельного опыта. Паша со своим танцевальным и преподавательским талантом явно знавал лучшие времена и лучшие места. Оставалось только догадываться, каким образом он осел в «Радуге», но уж наверняка не для того, чтобы бездельничать. Накануне я успела на себе испытать его требовательное отношение к ученикам. Муштровал он их так, словно за один присест хотел выучить всему, что знал и умел. При этом сам он тоже беспрестанно двигался, поэтому к концу занятий был, как и все, мокрым насквозь.

Паша все делал с азартом и неуемной страстью, и я подумала, что он мог бы составить хорошую пару Семенову. Вот только вопрос, хватило бы его страсти на то, чтобы убить человека. Чтобы нанести такую рану, убийце надо было подойти сзади и сбоку, крепко зафиксировать голову Семенова и одним движением перерезать ему глотку. При этом преступник должен был быть как минимум на голову выше своей жертвы. Не исключено, что Семенова сначала сбили с ног, а потом уже лишили жизни, но, анализируя фотографии, я все-таки склонялась к первому варианту, как наиболее реальному.

О профессионализме преступника по одним только фотографиям судить было сложно. С большой долей вероятности можно было лишь утверждать, что человеком он был уверенным в себе и довольно хладнокровным. Намеревался он именно физически уничтожить Семенова, а не защищался и уж тем более — не нанес рану, оказавшуюся смертельной, случайно, в состоянии аффекта.

Ростом Паша на роль преступника вполне подходил, силенок у него тоже хватило бы. Но вот с хладнокровием дела обстояли хуже. Этот, если и был способен пришить любовника, то скорее в приступе ревности, чем в результате холодного расчета.

Пашина причастность к похищению документов также вызывала серьезные сомнения. Каждое действие должно иметь под собой какое-то основание, побудительную причину. А что могло подтолкнуть Пашу к тому, чтобы сбыть за кордон информацию государственной важности? Деньги? Полагаю, Паша имел возможность добывать неплохие средства к существованию иными, менее опасными путями. Шантаж? С Пашиным характером в возможность шантажа слабо верилось.

Но Паша с успехом мог оказаться «засланным». То, что я в жизни еще не встречала ни одного коллеги с нетрадиционной сексуальной направленностью, еще ничего не означало. Кроме того, его голубой оттенок, возможно, был всего лишь «рабочей ширмой», удобной для внедрения. Хотя, с другой стороны, если бы это было только ширмой, как бы он тогда длительное время общался с Семеновым?

В любом случае Паша основательно приковывал мое внимание именно потому, что до сих пор он оставался единственным представителем «Радуги» с выраженными гомосексуальными наклонностями.

Господину директору ничем подобным жена не позволила бы заниматься, это точно, вывела бы на чистую воду как пить дать.

Мрачный Виктор, правда, оставался «темной лошадкой». Да еще откомандированный в Москву заместитель директора, но до этого я в скором времени собиралась добраться, он ведь вот-вот должен был вернуться в Тарасов. Если, конечно, не загуляет в Москве с госпожой Петрушковой. Надо бы разузнать об этом заместителе подробнее, но пока такого случая не представлялось.