Виртуальная подружка - Светлана Алешина Страница 9

Я посмотрела на часы: семь минут, как началась передача-повтор. Без меня. То есть со мной, конечно… Что это за «Женское счастье» без Ирины Лебедевой? Я вспомнила, как на передаче про выдающегося педагога со своими голосистыми франкоязычными вундеркиндами зацепилась за гвоздь, порвала колготки и пятнадцать минут как последняя идиотка прятала ногу под кресло, а потом, во время рекламной паузы, торопливо переодевалась чуть ли не у всех на виду, словно дешевая танцовщица второсортного варьете, и окончательно разозлилась… Так что теперь, когда я влетела в маленькую комнатку, где Костя Шилов пил чай, отдыхая после очередного извоза, мой разум возмущенный кипел так неистово, что, окажись я на стороне испанцев во время Реконкисты, никаким Альморавидам и Альмохадам [2]сам Аллах не помог бы так долго удерживать Гранаду.

— Собирайся! Поехали! — решительно бросила я тоном, не терпящим ни возражений, ни пререканий, ни даже скорбных воззваний к моей жалости.

— Куда? — коротко спросил Костя уже в машине.

— В гости к семейке Эшеров, — зло бросила я, и умничка-Костя, как ни странно, все понял и больше не задавал вопросов, внимательно следя за дорогой.

До уже знакомого белого особняка мы добрались в полном молчании: Костя никогда не отличался особой словоохотливостью, а я копила силы для предстоящего возмездия. Едва машина остановилась, я выскочила, не дожидаясь, когда мой галантный водитель выйдет сам, откроет заднюю дверцу, предусмотрительно протянув руку, и почти бегом направилась к дому. Ох, что я ей скажу! Даже представить страшно! Или нет, ничего не скажу: буду молча смотреть ей в глаза — живое олицетворение вселенского укора.

Не раздумывая дальше, я нажала кнопку звонка. Кнопка мягко вдавилась, и из-за двери послышался приятный перезвон колокольчиков. Ничего особенного не произошло. Вообще ничего не произошло, словно я проделала дырку в старом холсте с нарисованным очагом в каморке папы Карло. Только вот заглянуть в эту дырку и посмотреть, что там творится, мне уж точно не удастся. Я повторила операцию — результат тот же самый. Я продолжала бестолково давить на несчастную кнопку, никто даже и не подумал вступиться за бедняжку и открыть мне эту чертову дверь.

— Ирина Анатольевна, мне кажется, что никого нет дома.

Я повернулась так быстро, что Костя не успел убрать с лица мягкую, слегка снисходительную улыбку. Издевается, что ли?! Ну все — всем упасть и отжаться! Сейчас я устрою этому шутнику персональный Армагеддон, и даже слухи о его ко мне тайной симпатии не помогут. Я уже открыла рот, чтобы прочитать суровую отповедь на тему того, как следует себя вести с расстроенными телеведущими, которым только что сорвали грандиозный план по спасению одной из самых популярных в области передач, когда мое внимание привлек звук подъезжающей машины.

Из белой «Лады», которая тут же уехала, вышла виновница моей нынешней психической неуравновешенности и усталой походкой направилась к дому, глядя куда-то мимо нас. Мало того, она еще прошла между нами, словно между двумя фонарными столбами, замерла на крыльце, очевидно раздумывая, что ей делать, потом как-то судорожно-торопливо расстегнула сумочку и стала копаться в ней, явно что-то ища. Наконец достала ключ, несколько секунд недоуменно разглядывала его, затем робко вставила в замочную скважину и начала поворачивать.

— Добрый вечер, Элеонора, — не выдержала я.

Совершенно игнорируя мое присутствие, она продолжала свое занятие. Дверь не поддавалась.

— Элеонора, может быть, все-таки здравствуйте?! — я начала приходить в себя от первого потрясения, и на смену изумлению, временно затмившему все остальные эмоции, пришло ретировавшееся было негодование, поэтому голос мой прозвучал вызывающе громко.

Эллочка оторвалась от двери и повернулась к нам. Только теперь я заметила, что лицо ее было даже бледнее, чем в момент неожиданного возвращения мужа. Она окинула нас отстраненным, но слегка затравленным взглядом и просто ответила: — Здравствуйте.

В голосе ее не было абсолютно никакого выражения, но глаза постепенно утрачивали зомбиподобную поволоку, окрашиваясь влажным оттенком смутного осознания.

— Вы, наверное, хотите войти? — спросила она.

— Да уж, — я просто не знала, что еще сказать.

— Сейчас, — она снова повернулась к двери.

На этот раз замок открылся неожиданно быстро, Эллочка даже испугалась, это была первая более-менее понятная мне эмоция, и слегка отшатнулась от распахнувшейся двери. Она быстро вошла внутрь и рухнула на диван, не снимая своего шикарного пиджака из тонкой кожи — в этой семье что, все ходят только в коже? Сумочка упала на пол, но Элла даже не обратила на это внимания.

Мы вошли за ней следом.

— Знаете, меня несколько удивило и расстроило ваше поведение, — не дожидаясь, пока она соизволит принести свои извинения, сказала я.

Эллочка медленно подняла голову, во взгляде ее было совершенно искреннее непонимание и даже обида, мол, что я такого сделала? Ну, конечно, сама невинность.

— Почему вы не позвонили и не предупредили нас, что не приедете на передачу?

— На передачу, — повторила Эллочка, и из ее глаз покатились крупные слезы.

Она плакала беззвучно, выражение лица по-прежнему оставалось недоуменно-обиженным, а по щекам все бежали и бежали искрящиеся слезинки, оставляя широкие блестящие следы на неестественно бледной коже.

— Эллочка, что случилось?! — почти испуганно спросила я, потрясенная видом этой тихой истерики.

Она продолжала молчать, застыв, словно мраморное изваяние, только ее аккуратные брови скорбно поползли к переносице, из-за чего большие глаза приобрели выражение сонного сенбернара.

— Эллочка, может быть, расскажете? — робко повторила я.

Она открыла рот, отчего все мышцы лица внезапно ожили, превращая его в чудовищную в своей нелогичной подвижности маску. Из горла вырвался хриплый всхлип. Эллочка поспешно закрыла рот, а глаза ее, словно против желания хозяйки, начали стремительно расширяться, наплевав на все возможности человеческой мимики.

— Костя, принеси воды. Кухня за правой дверью, — скомандовала я, боясь, что еще чуть-чуть, и ее глаза или окажутся на полу, или, реализуя расхожую метафору, переползут на лоб.

Костя моментально исполнил мое поручение и вернулся в гостиную с высоким стаканом в руке. Он сел рядом с Эллой, осторожно развернул ее к себе и придвинул стакан к губам.

— Попейте.

Эллочка послушно сделала два крупных судорожных глотка, облив себя и Костю, потом как-то странно на него посмотрела и вдруг совершенно неожиданно уткнулась головой в его плечо и глухо разрыдалась.

Костя бросил на меня испуганный извиняющийся взгляд, словно говоря «не виноватый я, она сама…». Можно подумать, мне было какое-то дело до того, что за девчонки тычутся ему в плечо своими очаровательными мордашками! Правую руку со стаканом Костя медленно отвел в сторону, нелепо вздернув ее над спинкой дивана, а левой как-то неуклюже погладил Эллочку по голове.