Азазель - Борис Акунин Страница 9

На следующий день в одиннадцатом часу утра Эраст Петрович,благословленный начальником и даже наделенный тремя рублями на экстраординарныерасходы, прибыл к желтому корпусу университета на Моховой. Задание былонесложным, но требующим известного везения: разыскать сутулого, не видногособой и отчасти прыщавого студента в пенсне на шелковой ленте. Вполне вероятно,что этот подозрительный господин учился вовсе и не на Моховой, а в Высшемтехническом училище, в Лесной академии или вовсе в каком-нибудь Межевоминституте, однако Ксаверий Феофилактович (смотревший на своего юного помощникас некоторым не лишенным радости удивлением) был полностью согласен спредположением Фандорина — вернее всего «зутулый», как и покойный Кокорин,учился в университете и очень возможно, что на том же самом юридическомфакультете.

Одетый в партикулярное платье Эраст Петрович стремглаввзлетел по истертым чугунным ступеням парадного крыльца, миновал бородатогослужителя в зеленой ливрее и занял удобную позицию в полукруглой амбразуреокна, откуда отлично просматривался и вестибюль с гардеробом, и двор, и дажевходы в оба крыла. Впервые с тех пор, как умер отец и жизнь молодого человекасвернула с прямого и ясного пути, смотрел Эраст Петрович на священные желтыестены университета без сердечной тоски о том, что могло сбыться, да не сбылось.Еще неизвестно, какое существование увлекательней и полезней для общества —студенческая зубрежка или суровая жизнь сыскного агента, ведущего важное иопасное дело. (Ладно, пусть не опасное, но все же чрезвычайно ответственное итаинственное.)

Примерно каждый четвертый из студентов, попадавших в полезрения внимательного наблюдателя, носил пенсне, причем многие именно нашелковой ленте. Примерно каждый пятый имел на физиономии некоторое количествопрыщей. Хватало и сутулых. Однако сойтись в одном субъекте все три приметыникак не желали.

Во втором часу проголодавшийся Фандорин достал из карманасандвич с колбасой и подкрепился, не покидая поста. К тому времени у ЭрастаПетровича успели установиться вполне приязненные отношения с бородатымпривратником, который велел звать его Митричем и успел дать молодому человекунесколько ценнейших советов по поводу поступления в «нивирситет». Фандорин,который представился говорливому старику провинциалом, мечтающим о заветныхпуговицах с университетским гербом, уже подумывал, не переменить ли версию и нерасспросить ли Митрича напрямую о «зутулом» и прыщавом, когда привратник вочередной раз засуетился, сдернул с головы фуражку и распахнул дверь. Этупроцедуру Митрич проделывал, когда мимо проходил кто-нибудь из профессоров илибогатых студентов, за что время от времени получал то копейку, а то и пятак.Эраст Петрович оглянулся и увидел, что к выходу направляется некий студент,только что получивший в гардеробе роскошный бархатный плащ с застежками в видельвиных лап. На носу у щеголя поблескивало пенсне, на лбу розовела россыпьпрыщиков. Фандорин так и напружинился, пытаясь разглядеть, что там у студента сосанкой, но проклятая пелерина плаща и поднятый воротник мешали поставитьдиагноз.

— Приятного вечера, Николай Степаныч. Не прикажете лиизвозчика? — поклонился привратник.

— Что, Митрич, дождик-то перестал? — тонкимголосом спросил прыщавый. — Ну тогда пройдусь, засиделся. — И двумяпальцами в белой перчатке уронил в подставленную ладонь монетку.

— Кто таков? — шепнул Эраст Петрович, напряженновглядываясь в спину франта. Вроде сутулится?

— Ахтырцев Николай Степаныч. Первейший богач, княжескихкровей, — благоговейно сообщил Митрич. — Кажный раз не меньшепятиалтынного кидает.

Фандорина аж в жар бросило. Ахтырцев! Уж не тот ли, что взавещании душеприказчиком указан!

Митрич кланялся очередному преподавателю, длинноволосомумагистру физики, а когда обернулся, его ждал сюрприз: уважительный провинциалбудто сквозь землю провалился.

Черный бархатный плащ был виден издалека, и Фандорин нагналподозреваемого в два счета, но окликнуть не решился: что, собственно, он можетэтому Ахтырцеву предъявить? Ну, предположим, опознают его и приказчик Кукин, идевица Пфуль (тут Эраст Петрович тяжко вздохнул, снова, уже в который раз,вспомнив Лизаньку). Так что с того? Не лучше ли, согласно науке великого Фуше,непревзойденного корифея сыска, установить за объектом слежку?