Третье пророчество - Олег Вакуловский Страница 9

А вот и повод. Ткнув в карту, портье увидел, как прямо рядом с его пальцем легко приземлилась купюра в десять евро. Он был готов сейчас повилять хвостом, но хвоста у него, к сожалению, не было. Все-таки гость оказался не прав. Несмотря на то что день еще только начинался, уже стало понятно, что это прекрасный день.

«Я люблю Россию, – растроганно подумал портье, пока господин Потоцкий направлялся к лестнице. – Господи, как я люблю Россию!» Еще лет пятнадцать назад, когда у русских все это только начиналось, портье был еще совсем мальчишкой и знал всего три настоящих русских слова: бабушка, Горбачев, перестройка. С тех пор он считал, что почти овладел этим сложным и странным языком. Это давало солидную прибавку к жалованью в элитном отеле.

Мимо проходил пожилой охранник Афанасис. Портье хотел было ему сказать, чем интересовался русский гость, но потом вспомнил про купюру в десять евро и благоразумно промолчал. Сначала ему стало немного жаль, что Афанасис так ничего и не узнает, но потом жалость отступила. Зато теперь было приятно осознавать, что он поступил очень порядочно.

Интересно бы только узнать, когда именно господин Потоцкий собирается поехать в клуб, – это будет его смена или уже нет?

* * *

На пляже Потоцкий с огорчением увидел соотечественников. Нет, он вовсе не принадлежал к тем русским, которые тщательно скрывают свое происхождение на европейских курортах. Проблема была в том, что сейчас он увидел именно этих соотечественников.

– Какие люди! – радостно завопил лысый коротышка с подчеркнуто накачанными бицепсами, отчего две германские старушки, мирно сопевшие под зонтом, как по команде вздрогнули и стали испуганно озираться. – Андрюха, где тебя носило?! – Подойдя к Потоцкому поближе, коротышка с интимным придыханием сообщил ему на ухо: – Наши феи все время про тебя спрашивали...

Феи были тут как тут. При виде Потоцкого они немедленно приняли подиумные стойки и тут же дрессированно сделали «дяде ручкой».

«О Боже!» – вздохнул про себя Потоцкий.

Нет, он вовсе не был женоненавистником, даже наоборот. Он не был также верным семьянином по той простой причине, что ни семьи, ни жены у него не было. Он просто не хотел разочаровывать какую-нибудь из этих милых «фей». Феи приезжали на дорогущий критский курорт в самый дорогой сезон вовсе не для того, чтобы легкомысленно флиртовать с мужчинами. Они приезжали сюда на трудную охоту, которая должна была не только окупить расходы на командировку, но и принести значительную прибыль как минимум и стоящего спутника жизни как максимум.

Девушки в первый же день по достоинству оценили экипировку Потоцкого, стоимость часов, очков и даже, вероятно, дорожной сумки. Не стоит уж говорить о том, что они, несомненно, знали, в каком именно номере остановился этот симпатичный мужчина в самом употребимом возрасте – где-то от тридцати пяти до сорока лет. И потому Потоцкому было больно смотреть на то, сколько энергии и нервов они тратят на его приручение, совершенно обманываясь в оценке жертвы. Они тратили свое время впустую, и Потоцкого это угнетало. Обманывать женщин он искренне не любил, хотя делать это приходилось часто, в том числе и по работе. Или из-за работы. До семи лет Потоцкого воспитывали бабушка и дедушка – родители приезжали к нему в гости только на выходные. Поэтому Потоцкого с детства сковали хорошими манерами и определенным кодексом чести. Первой заповедью в этом кодексе было полное почтение к дамам. Дело доходило до того, что по молодости Потоцкий вскакивал в ресторанах при появлении у столика официантки – ведь дедушка с бабушкой внушили ему, что сидеть в присутствии женщины, если она стоит, совершенно неприлично.

* * *

– Мое почтение! – заорал в полный голос лысый коротышка, и две германские старушки, только что опять погрузившиеся в приятный сон на морском бризе, опять вздрогнули и подскочили на своих лежаках.

Самое интересное, заметил Потоцкий, что чуть раньше многочисленная итальянская семья устроила никак не меньший шум по другую сторону от старушек, но их сон это вовсе не нарушило. Они вздрагивали именно от русских голосов. Наверное, просто еще не привыкли к тому, что кто-то в мире может говорить так же громко, как и итальянцы.

Почтение, которое так бурно выражал коротышка, относилось к новому персонажу, степенно бредущему к кромке Эгейского моря. В уши персонажа были плотно засунуты наушники от плейера, висевшего на его мощной шее. Приметив отечественную тусовку на пляже, он снисходительно поприветствовал ее взмахом руки. Только у политиков получаются такие жесты, подумал Потоцкий. Наверное, даже иностранец, не знавший персонажа в лицо, здесь сразу бы понял, что он – политик. В России же это круглое и жизнерадостное лицо с несколькими подбородками было хорошо известно благодаря телевидению и потоку самых смелых идей и реплик, которыми этот персонаж сыпал налево и направо.

– Что слушаете? – вежливо спросил коротышка. Нужно сказать, что он вообще млел от общества, в которое ему удалось попасть на острове Крит. Коротышка, судя по всему, не так давно возглавил какой-то коммерческий банк и вполз благодаря этому в высокую тусовку. Поэтому пока еще каждая узнаваемая фигура вызывала у него естественный восторг. Потоцкий, разумеется, узнаваемой фигурой не был. Правда, среди соотечественников в отеле о нем ходили разные невероятные слухи. Но если отбросить самые смелые предположения, касавшиеся его родственных отношений то ли с Ромой Абрамовичем, то ли с кем-то из арабских шейхов, то среднеарифметическая версия заключалась в том, что он либо нефтяной магнат, либо очень крупный банкир, но и в том и другом случае – очень скрытный.

– Директивы из Кремля идут офигительные! – Политический персонаж потряс наушниками, вынутыми из ушей, и радостно засмеялся. Феи тут же подхватили его веселое настроение. Политик был еще достаточно молод и потому весьма игрив.

Он почтительно раскланялся с Потоцким и присел около фей, которые тут же предложили обтереть его кремом для загара.

– Нужно каким-нибудь защитным кремом, чтобы поменьше загара... – озабоченно сказал политик. – А то, знаете, вернусь в Москву, а Владимир Владимирович опять строго так спросит, где это я загорал...

– Вы прямо вот так?.. – восхищенно спросил коротышка.

– Работа такая, – уставшим и мудрым голосом сказал политик. – А мы с вами, по-моему, где-то раньше виделись, да? Уж не в Куршавеле ли прошлой зимой?

– Так точно, – зарделся от счастья коротышка.

– Правильно, – задумчиво сказал политик, глядя в морскую даль. – Туда нужно летать. Кто не в Куршавеле, тот против нас! – И он опять жизнерадостно засмеялся своей тонкой шутке.

* * *

Потоцкий был рад появлению на пляже политического персонажа. Внимание коротышки и трех фей теперь было сосредоточено на нем. Потоцкий облегченно вздохнул, прилег на спину и прикрыл глаза. Конечно, он мог бы спокойно валяться на собственном пляже, который был также предусмотрен в его бухточке. Но такая причуда в его модель поведения не вписывалась. Крупный финансовый магнат, прибывший отдохнуть и развеяться на Крите. Нужно было лишь одно: чтобы о появлении этого магната узнали не только соотечественники, но и кое-кто за оградой отеля. Теперь, когда прошла неделя, эта задача, похоже, уже была решена. Теперь совсем не стоило резко менять свое поведение. Осталось ждать совсем недолго. До вечерней встречи в клубе «Какаду». Вопрос заключался в том, куда придется лететь после этой встречи. Потоцкий был почти уверен в том, что тот, кого он так ищет, находится совсем не на Крите. Наверное, где-то поближе к Германии. Вот только где? «Потерпи, совсем скоро узнаешь», – сказал сам себе Потоцкий.