Дочери страха - Елена Донцова Страница 9

А потом она отключилась и проснулась, когда по комнате уже вовсю бродили солнечные лучи. На цыпочках приблизилась к кухне – там было пусто, раскладушка вернулась на прежнее место за дверью. Только свернутый матрас и стопка аккуратно сложенного белья поверх него напоминали о вчерашнем госте. Надя вздохнула с облегчением и скоро забыла о случайном знакомстве.

Но ближе к Новому году пришлось ей не по своей воле вспомнить о Рэме. У нее начались трудности с деньгами. Бабушкину заветную тысячу банк отказывался возвращать. Сперва Надя надеялась, что сумеет прожить на свою повышенную стипендию. Но потом по нелепой случайности – подсказала подружке буквально одну цифру, а преподавательница засекла – Надя получила тройку на экзамене, и вскоре она уже не знала, что будет есть завтра. Посиделки прекратились, сокурсники решили, что у Нади появился ухажер, и ей теперь не до них. На перерыве между лекциями она теперь сразу убегала, чтобы подружки не успели позвать в столовую. Угощаться за чужой счет было для нее делом совершенно недопустимым. Она покупала самый дешевый пирожок в забегаловке, запивала чаем, дома варила только крупы и пила кипяток. Но когда пришли счета на квартиру, Надя сдалась. И спросила у Анатолия, как позвонить Рэму. Тот удивился, но телефон дал. В тот же вечер, борясь с мучительной неловкостью, Надя набрала номер. Рэм явно обрадовался ее звонку, и это было особенно неприятно. Надя все-таки договорилась встретиться с ним на следующий день. Рэм пообещал встретить ее после занятий.

На другой день, едва увидев на улице его нелепую фигуру, Надя подошла к нему и сразу перешла к делу:

– Рэм, я тут вспомнила, что вы даете деньги под проценты. Мне нужно купить кое-что из домашней техники, а средств не хватает. Не могли бы вы помочь мне?

Рэм повел себя как-то странно. Он поспешно отвел от Нади взгляд, лицо его заледенело, губы судорожно задергались. Потом он с явным трудом разомкнул их и заговорил потерянным голосом:

– Надя, простите, только я больше не занимаюсь этим. Но я дам вам телефон человека, который вам поможет, почти без процентов. Вы позвоните ему прямо сегодня, а я его предупрежу…

«Врет, – поняла Надя. – Просто не хочет связываться».

– Давайте сходим в кафе, – вдруг предложил Рэм.

– Нет, извините. – Надя мстительно вздернула голову. – У меня важная встреча через полчаса, я должна бежать.

Вечером она все-таки позвонила по новому номеру. Звонить по такому щекотливому делу человеку совершенно незнакомому было еще труднее, чем Рэму, Надя почти час провела в борьбе с собой, прежде чем взялась за трубку. Но все прошло неожиданно легко: человек, у которого оказался почти мальчишеский звонкий голос, как будто ждал ее звонка. Обрадовался, как родной, сразу спросил, куда подвези деньги. Надя думала, что в таком случае за деньгами приходят сами просители, но с готовностью назначила ему место встречи. Тут же обсудили сумму, срок и проценты, которые и в самом деле оказались совсем пустяковыми. На следующий день Надя встретилась с обладателем юного голоса, розовощеким юношей с портфелем в руках, получила деньги и тут же бросилась в ближайший магазин. Она уже два дня ни ела ничего, кроме хлеба.

А на следующий день в деканате вдруг вспомнили, что Надя вообще-то – круглая сирота, вызвали, пожурили за то, что она сама не подняла шум, и пообещали, что стипендию она будет получать прежнюю. Выдали даже материальную помощь. Надя, чтобы не набегали проценты, из деликатности все же выждала неделю, а потом позвонила парнишке и сказала, что готова вернуть деньги. Тот не возражал, снова явился на встречу, долго и бестолково пересчитывал деньги, то просил больше, то, наоборот, норовил себя обделить. В общем, к моменту расставания Надя уже кипела от негодования. Из телефонной будки она позвонила Рэму и предложила ждать ее у дома. А при встрече произнесла гневно:

– Думаете, я такая дура, поверила, что этот мальчик ссужает деньги в кредит? Да он считать их не умеет! Почему вы не могли помочь мне сами, а придумали эту игру? Из чистоплюйства, что ли? Или вы в меня влюбились?

– Не влюбился, – тихо ответил Рэм. – А полюбил. Когда в первый раз вас увидел. Простите, Надя, я просто растерялся, когда вы заговорили о деньгах. Знаете, сколько я уже друзей из-за денежных дел потерял? Я испугался, что наши с вами отношения начнутся неправильно.

– С чего вы вообще решили, что они хоть как-нибудь начнутся? – с самым мрачным видом спросила Надя.

– Я понял, что вы моя женщина, – с восхитительной наглостью сообщил ей Рэм. – А мое мне хоть и трудно дается, зато уж от меня никогда не уходит.

С того дня Надя стала с ним встречаться. Сперва для того, чтобы доказать, что она-то уйдет, когда захочет, что бы он там ни думал. Потом встречи стали потребностью, иногда мучительной. Рэм всегда пребывал, как он говорил, «в рабочем процессе». Ему постоянно звонили на пейджер, иногда он срывался со свиданий и куда-то убегал. Надю это бесило. Временами ей казалось, что она уже почти готова полюбить его, ответить нежностью на его робкие прикосновения, – но тут он снова убегал, и она ехала домой на пойманном им частнике, украдкой глотая слезы обиды.

Однажды Рэм пропал. Правда, предварительно предупредив, что должен будет по делам бизнеса уехать на два дня. Но к положенному сроку домой не вернулся и ей не позвонил.

Она сама звонила ему всю ночь напролет. Утром собралась в институт, но вместо этого пошла к дому Рэма и простояла у подъезда три часа. А когда увидала его в конце улицы – в ней словно лопнула до предела натянутая струна. Подкосились ноги, зашумело в голове. Подбежавшему мужчине она сказала вялым голосом:

– Знаешь, в следующий раз лучше скажи, что ты меня бросил. Я это легче переживу, чем твой бизнес. Это не для моих нервов. Я так долго не потяну.

А Рэм понял только одно – что она за него боится. Лицо его радостно вспыхнуло, он прижал девушку к себе и начал целовать на глазах у всего дома. А потом Надя и сама не заметила, как они оказались в квартире, рядом на диване, ошеломленные, счастливые, обхватившие друг друга так крепко, словно люди, испытавшие весь ужас разлуки.

Через два месяца они поженились. Жили хорошо, весело, хотя Надя и не переставала ворчать по поводу занятий Рэма. Ей хотелось, чтобы муж ходил на службу, приходил в положенное время домой, и ей бы не приходилось покрываться липким потом всякий раз, когда она читала или слышала новые сообщения об убийствах бизнесменов, о похищении их жен и детей. Однажды Рэм, разозлившись, сказал ей:

– Слушай, когда ты в школе читала о всяких революционерах, ты их осуждала?

– Да нет, – растерялась Надя. – Они ведь за светлое будущее вроде как боролись. Хотя, как выяснилось, с этим-то они прокололись.

– Вот и я борюсь за светлое будущее! – воскликнул Рэм. – И, между прочим, не только нашей семьи. Хотя за это в первую очередь. Чтобы мы могли жить по-человечески, детей смогли завести.

– А что нам сейчас мешает? – удивилась Надя.

– Ты пойми, детей рожают, когда есть условия для этого. Неужели ты хочешь, чтобы вся наша жизнь прошла в этой однокомнатной квартире, чтобы ребенок бегал в нашем грязном дворе, ходил в переполненный детский садик? А если вдруг болезнь, необходимость дорогостоящего лечения? Ходить с протянутой рукой по инстанциям? Надя, у родителей должна быть ответственность, должно быть сознание того, что в любой ситуации они о своем ребенке могут позаботиться.