Ангел в яблоневом саду - Анна Данилова Страница 9

Люба подняла глаза на меня и вздохнула.

– Они кричали, а потом как-то тихо стало. Вроде как выдохлись кумушки. Ну, думаю, помирились. И вдруг внутри дома раздался грохот. Была ночь. А ночью все звуки кажутся страшнее, сильнее… Мне показалось даже, словно стена дома обвалилась. Но я понимала, что это просто от испуга, страха. Тогда я выпила еще и прислушалась. Было снова тихо. А потом я уснула. И сон мой был тревожным, нехорошим. Когда я проснулась и встала, чтобы выпить воды, я увидела в окне женщину. Правда, она была далеко от меня, она шла за забором, как и все люди, которые как бы проплывают мимо моих окон. Женщина была странная, в странной шляпке. Знаете, была ночь, и я не смогла рассмотреть ее лицо. Да и из чего сделана шляпка, тоже не поняла. Но, скорее всего, из соломы. Соломенная такая шляпка с цветами сбоку.

Я слушала ее, не веря своим ушам. А еще мне было страшно. Вот Глаша считает, что я такая смелая, ничего не боюсь. Глупости все это. Конечно, мне надо держать марку, я должна вести себя так, чтобы соответствовать тому образу Лизы Травиной, который придумали для себя люди. Женщина-вамп, адвокат без проигранных дел, с развитой интуицией и все такое. На самом деле я обыкновенная, просто когда я чего-то очень хочу, то у меня это получается. Я как танк.

Но в тот момент, когда алкоголичка Люба с проспиртованными мозгами начала рассказывать страшилку про ночную женщину в соломенной шляпке, мне стало как-то не по себе.

– …Она толкала перед собой детскую коляску, из которой торчали женские ноги… – произнесла Любка, и от страха волосы зашевелились у меня на голове.

– Что, что вы сказали, Люба? Какая еще коляска? Какие женские ноги? Вы что, бредите?

– Детская коляска. Я даже могу вам ее показать, если нальете, – сказала она и посмотрела на меня так жалко, как оставленный хозяином голодный пес.

– Как это «показать»? Люба, я занимаюсь серьезным делом, а вы, оказывается, просто хотите, чтобы я дала вам выпить? Разводите меня, как ребенка?

– Я только потом поняла, чьи это женские ноги, – не моргнув глазом, продолжила Любка. – Это были трупы. Их же надо было как-то вывезти из дома. Их убили в доме Нади, теперь я это точно знаю. И чтобы их не могли найти, то есть я хочу сказать, что убийца специально отвез тела подальше от деревни, и, главное, от дома Нади, чтобы их подольше не могли найти и чтобы ему, соответственно, оставалось больше времени для того, чтобы скрыться, сбежать. И это была женщина в шляпке…

– Люб…

– Она убила их, видать, сильная баба… А потом по очереди грузила в детскую старую коляску, в которой Надя возила картошку со своего огорода в погреб, и транспортировала в лес или где там их нашли, моих соседок-то… – Любка икнула.

– Вы сказали, что могли бы показать мне эту коляску.

– Пошли.

Любка встала, потуже затянула на узких плечах шерстяную шаль и подошла к трухлявому забору, который отгораживал ее двор от ухоженного двора соседки Надежды Карасевой.

– Вон коляска, видите, под старой яблоней стоит! Я же говорила! Думаю, когда Надька была маленькая, ее на ней возили. Старая, антикварная почти. Главное в ней – колеса!

Я осторожно перелезла через доски и спрыгнула на территорию Надежды. Чисто выметенный двор, длинная скамья, выкрашенная в светло-коричневый цвет, стоит вдоль кирпичной стены дома. Окна пластиковые, беленькие, аккуратные.

Сюда с минуты на минуту должна была прибыть группа экспертов, чтобы обследовать дом.

– Вы не следователь, да? – раздалось возле моего уха, и я от неожиданности едва не упала. Любка стояла совсем рядом со мной и разглядывала коляску. – Видите, углубления в земле. Это коляска раньше там стояла, а потом ее использовали и поставили чуть правее. Но это не Надька, это убийца, баба страшная в шляпке.

– Что вы на меня жуть нагоняете?

– Вы вообще кто? – спросила она меня, глядя в упор своими потемневшими глазами.

– Я адвокат Елизавета Сергеевна Травина. Меня наняли, чтобы я помогала искать убийцу ваших соседок. Частным, так сказать, порядком.

– А чего же вы тогда стоите тут? Сейчас налетят, как саранча, эти… полицейские… Ключ вон там, в резиновом сапоге, видите, под крыльцом? Но что-то подсказывает мне, что дверь не заперта… Идите, я постою на шухере. Думаете, мне не хочется, чтобы эту сволочь нашли? За что было Надьку душить? Она хорошая баба была, добрая. Жалела меня, денег иногда давала или поесть чего.

Но войти в дом я не успела. Услышав шум подъезжающей машины, я, вместо того чтобы покинуть этот двор, наоборот, прошла в глубь сада и оказалась как раз напротив окон небольшого строения, называемого в деревнях времянками. Летом этот садовый домик использовали обычно как кухни, где варили варенье, делали заготовки, хранили овощи и фрукты. В спину мне дышала Любка.

– Заходите, чего медлите-то? Не думаю, что вам поздоровится, если они вас здесь увидят. А так переждете какое-то время, и я помогу вам выбраться отсюда.

Я толкнула выкрашенную белой краской дверь и оказалась в яблочном раю. Повсюду – на полу, на столе, на кровати, были разложены яблоки. Красные, розовые, зеленые. Крепкий яблочный дух был послаще любых дорогих духов.

– Какие яблоки! – вырвалось у меня. – Люба, как же все-таки хорошо жить в деревне. Мы-то в городе яблоки только в магазине да на рынке покупаем. Нет, конечно, и у нас есть дача, но мы бываем там, во-первых, редко, во-вторых, я как-то не пробовала заготавливать яблоки, все некогда. Хотя сама очень люблю и варенье яблочное, и компот…

– Вот дура-то! – прошептала, как крикнула, Любка, оглядываясь.

– В смысле? – собралась уже было обидеться я. – Почему я дура-то?

– Да не вы! Это я про Надьку! Она ведь все яблоки по ящикам разложила… Видите, вон, в темном углу в штабеля уложены!

Я обернулась и увидела деревянные ящики с соломой. Подошла поближе, приподняла один, второй…

– А там, внизу, – ящики с яблоками, – сказала я, удивляясь не меньше Любки.

Знаете, когда сталкиваешься с чем-то странным, противоестественным, вот тогда и начинается самое интересное. Действительно, зачем было Наде вываливать уже уложенные яблоки из ящиков и рассыпать их повсюду? Какой в этом смысл?

– И зачем же?

– Говорю же – дура, – покрутила Любка пальцем у своего виска. – Понятия не имею.

И только она это проговорила, как мы услышали мужской голос, зовущий Любку по фамилии.

– Ну вот, и по мою душу пришли, слышите? Думаю, вам лучше оставаться пока здесь, а я потихоньку, знаю место, пролезу обратно в свой сад, а там – домой, встречу гостей. Сейчас вопросы будут разные задавать. Но если хотите, я вам потом все расскажу.

– Хорошо, Люба, идите, – растерялась я. Перспектива провести несколько часов, пока будут осматривать дом Надежды, здесь, в этой яблочной времянке, меня как-то не прельщала. Разве что яблок наемся.