Год гиен - Брэд Гигли Страница 9

Старик сделал щедрый глоток, чтобы укрепить свою печень. Приказав всем тяжущимся ждать снаружи, он вытер рукой беззубый рот и приготовился заняться делами.

Когда комната опустела, в ней остались только градоправители и их свита. Тох прокричал слабым, дрожащим, старческим голосом:

— Ради маленьких медных яиц Гора, я хочу знать, что происходит!

Он со стуком опустил бокал на подлокотник кресла и уставился на двух чиновников.

— Жрица убита. Такого бесчестья в Фивах не бывало с тех пор, как ушли захватчики-гиксосы Я хочу получить ответы на вопросы. И быстро!

— Умоляю не забывать, великий господин, — с широкой улыбкой начал Пасер, — что мы никоим образом не можем знать, было ли это убийством. И я прошу ответить, почему это происшествие требует присутствия двух градоправителей Фив?

Тох сплюнул в чашу, стоящую у его ног.

— Потому что преступление подпадает в ведение обоих градоправителей.

Стоя в дальнем конце комнаты, Ненри старался ничего не упустить.

Министр поднял связку восковых табличек.

— Мы выяснили из донесения начальника меджаев Ментмоса, что погибшую женщину опознали. Она пришла из твоей, Паверо, деревни строителей гробниц — из Места Правды.

Он протянул таблички рабу, который отнес их Пасеру.

— Но ее тело найдено на той стороне города, что подчиняется Пасеру. Вы понимаете, в чем дело?

Пасер, быстро просматривая рапорт, совершил тактическую ошибку.

— Конечно, господин Тох, это достойное сожаления, но незначительное происшествие. Здесь говорится, что Хетефра заботилась только о маленьких святилищах в пустынных холмах.

— Значит, мои жрицы имеют меньшую цену, чем твои? — вскипел Паверо.

Он собирался продолжить в том же духе, но его остановил яростный рев министра Тоха.

— Так ты считаешь это незначительным происшествием, Пасер?! Я тебе вот что скажу — люди поднимутся в гневе и потребуют правосудия, когда услышат о случившемся. Ведь убийство жрицы вызовет ужасный гнев богов. Ты молод, ты никогда не видел толпы в ярости или восставшего города. Я помню, как во время голода, который поразил эту местность пятьдесят лет назад, фиванцы поднялись, как одно живое существо, и обвиняли нас, их правителей, в этой беде. Нам пришлось бежать в холмы, спасая свои жизни. Я не испытываю желания столь же беспечно отмахнуться от этого «незначительного происшествия», как ты. В подобные времена чиновникам трудно бывает удержать свое место.

Он помолчал. Старческие глаза яростно сверкали.

— А как, по-твоему, я получил свой чин?

Старик снова сплюнул в чашу.

— Итак, что мы собираемся предпринять, снова спрашиваю я, чтобы мирно спать в своих постелях?

Пасер немедленно заговорил, надеясь загладить ошибку:

— Поскольку тело найдено в восточной части города, преступление — если оно имело место — следует раскрыть мне.

Увидев, что министр начинает благосклоннее слушать Пасера, Паверо тоже заговорил:

— Случай надлежит раскрыть мне. В конце концов, жрица — из числа моих людей.

— И о ней так хорошо позаботились, что, в конце концов, зарезали на твоей стороне, — пробормотал Пасер достаточно громко, чтобы его услышали все.

— Этого мы еще не знаем, — возразил министр. — Преступление вполне могло случиться на празднике Осириса, в месте, находящемся в твоем ведении.

— Но строителям гробниц не разрешено являться в мою часть города, — напомнил Пасер.

— Ты цитируешь мне законы, господин градоправитель? — Тох прищурил глаза. Попав в трудную ситуацию, министр стал безрассудным.

— Но ведь очевидно, что боги высказали свою ясную волю, великий господин.

— О чем ты? — полюбопытствовал Тох.

— Я имею в виду, что если бы у богов была хоть какая-то вера в способности господина Паверо, тело этой Хетефры наверняка нашли бы в его части города. Очевидно, Царственный хотел, чтобы я расследовал этот случай.

— Нелепость! — задохнулся Паверо. — И к тому же — святотатство!

— Вы обвиняете меня в ереси?

Обвинение в ереси было самым серьезным в Египте.

— Я вижу, куда вы клоните. Не думайте, что я не вижу. У вас есть коварная цель, и вы надеетесь замаскировать ее обвинениями в мой адрес.

— Коварная цель?!.

— Вот почему вы хотите сами расследовать этот случай… Чтобы скрыть истину!

Слуги и храмовые рабы громко вздохнули, услышав такие упреки.

— Довольно! — взвыл министр. — Это недостойно — выдвигать такие обвинения! Я знаю, вы друг друга не любите. Но если эти обвинения истинны, куда это приведет меня, назначившего вас обоих? — Старик поджал дряблые губы. — Мы должны распутать дело — и быстро. Кто успешно проведет это расследование? И как мне узнать, будет ли рассказанное вами правдой, а не выдумками, призванными меня ублажить?

В голову Ненри, стоявшего в дальнем конце помещения, пришла дикая мысль, и он слегка кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание.

— Да, что? — жесткие глаза министра Тоха обежали комнату. — Что ты хочешь сказать? Кто ты?

— Я — Ненри, великий господин, старший писец господина Пасера. Если градоправители меня простят, я думаю, у меня есть способ разрешить этот вопрос.

— Ну? — спросил министр.

— Для расследования этого преступления следует назначить того, кто не подчиняется ни одному из градоправителей, — заявил Ненри. — Нужно убедиться, что перу богини Маат будет оказано должное почтение.

— Да, да. Но есть ли во всех Фивах хоть один такой человек? Уж конечно, каждый подчиняется либо одному градоправителю, либо другому. — Министр задумался при словах о «пере правды», которое богиня Маат кладет на весы, дабы выяснить истину.

— Мой брат, Семеркет, как раз и есть такой человек, великий господин.

Это имя было подхвачено шепотом, похожим на шорох перепелиных крыльев, и облетело всю комнату.

— И почему этот Семеркет так подходит для расследования данного преступления?

— Раньше он был чиновником в Канцелярии Расследований и Тайн в этом самом храме, великий господин. Он знает законы, очень умен — и предан истине.

Министр был заинтригован.

— Но ты работаешь на Пасера. Так почему бы твоему брату не отдать предпочтение этому градоправителю из любви к тебе?

— Великий господин, мой брат никого не любит. А добрый друг господина Пасера, господин Накхт, женат на бывшей супруге Семеркета. Я не думаю, что Семеркет станет выказывать благоволение к господину Пасеру.

— Накхт… Хранитель гарема фараона?

— Да, великий господин.