Последнее пророчество - Жан-Мишель Тибо Страница 9

Мазотти не раз приходилось убивать, но впервые в жизни он испытал чувство дурноты, доставая свое оружие. Тот, кого ему предстояло убить, смиренно стоял перед ними на коленях, повторяя: «Да простит вас Господь». Они ничего не узнали от этого старого иезуита, живущего отшельником среди руин монастыря в Калабрии. Он снова и снова повторял, что отец Михаэль, его ученик, не приезжал навестить его с тех самых пор, как получил место в Риме.

Мазотти скользнул взглядом по фигуре человека, который беспрекословно повиновался мафии. На лице этой змеи он не увидел и тени жалости. Этот мексиканский монах внушал ему ужас. Даже имени его Мазотти не знал. Он слышал, как монах говорит по-латыни, отправляя ритуалы, в которых не было ничего христианского. Дьявол, а не монах!

Монах этот, надо признать, призывал на помощь демонов, когда средствами, имевшимися в распоряжении человека, в том числе и обычными молитвами, не мог достигнуть своих целей. Его наставник, Марсиаль Масиэль, основатель ордена «Легион Христа», называл его «моя Тень».

Тень был лучшим солдатом «Легиона», самым умным, самым неумолимым, самым «поведенным» на эзотерике и магии. Он был воспитан бабушкой в Пуэбле, в лоне клана религиозных фанатиков, практиковавших колдовские ритуалы. В 1972 году, когда ему исполнилось шестнадцать, он вступил в орден и, замеченный Масиэлем, смог получить какое-никакое общее образование и пройти начальную военную подготовку. У него были заостренные черты лица, черные глаза, матовая кожа и частичка крови индейцев племени тсотсиль в жилах.

Он обернулся к Мазотти и кивнул. Нельзя оставлять свидетелей. Палач приставил дуло револьвера к виску своей жертвы. Старик-иезуит ощутил прикосновение к коже холодного металла… И больше ничего – ни отчаяния, ни страха. Он хорошо послужил Христу на земле. Кончик дула сильнее прильнул к виску, но он не отклонил головы. Это был просто кусок металла, не больше и не меньше. «Иду к тебе, Господи», – сказал он себе. И улыбнулся.

Небо было неправдоподобно чистым. Мистраль три дня подряд разгонял тучи. Рыжие крыши деревенских домов, стоящих на вершине холмов, легко касались небесной лазури. Пейзаж гармонично вписывался в солнечный свет, созданный Творцом, но не внушал успокоения человеку, ежедневно поднимавшемуся по северному склону священной горы на ее гребень, где вольготно себя чувствовали орлы и дикие кошки.

Отец Михаэль подошел к крутому обрыву. Упасть и умереть… В сущности, это пустяк. Все священники на короткой ноге со смертью. Стать ее причиной или, наконец, ее жертвой, чтобы познать счастье и божественную благодать, было бы благословением. Но он был почти уверен в том, что она не придет за ним сюда, на высоты Сент-Бома. А если все-таки придет, то не в своем обычном обличье.

Смерть, постигшая Иоанна Павла I, была человеческой. Он добавил к имени папы порядковый номер – первый, потому что кардинал Войтыла, в ходе восьмого тура голосования ко всеобщему удивлению избранный папой, взял имя Иоанн Павел II. Его это ничуть не удивило. Он годами наблюдал за интегристами, имел доступ к секретным документам и отчетам о деятельности орденов и организаций, имевших статус тайных. «Opus Dei», «Легион Христа» и «Comunione e Liberazione», объединившись по воле монсеньора Вийо и монсеньора Марцинкуса, избрали своего папу.

Взгляд Михаэля стал грустным. Он никогда не вернется в библиотеку. Не увидит вновь дорогие сердцу манускрипты. Его будущее – безводный океан тишины, в котором не слышно эхо. Ему оставалось выполнить одно-единственное поручение: передать блокнот, украшенный изображением серебряной чаши, и пять папок с документами посланцу парижских иезуитов, как это было оговорено много лет назад, когда еще был жив папа Павел VI. И этого посланца он дожидался уже месяц.

Внезапно у него появилось предчувствие беды. А если убийцы нападут на его след и завладеют блокнотом? «Нужно сделать дубликат и спрятать его», – сказал он себе. Михаэль внезапно ощутил потребность помолиться. Неподалеку находилась маленькая часовня, возведенная в свое время на вершине священной горы. В ней Мария Магдалина увидела ангелов. Он вошел в часовню и опустился на колени, обратившись лицом к югу. Вдалеке сверкало море.

«Всемогущий Боже, Ты доверил своему Сыну спасти мир и позволил, чтобы ошибки наши были смыты его кровью. Открой мне истинную ценность нашего избавления, дай мне силу сражаться со злом здесь, на земле, чтобы смог я вкусить бесконечную радость на небесах…»

Он молился страстно, впав в гипнотическое состояние.

Зло не стояло на месте.

На вершине Сен-Пилона образовалось круглое облако. Оно клубилось, увеличиваясь в размерах. И наконец стало таким огромным, что закрыло солнце и накрыло гору, окутав ее сумраком. Паломники, поднимавшиеся к пещере Марии Магдалины, подняли глаза и увидели угрозу. Они сжали в руках свои кресты и четки. Достаточно произнести священные слова, обращенные к Иисусу, чтобы святые силы одолели Зло… Они ускорили шаг, некоторые запели гимн «Ближе, Господь, к Тебе».

Отец Михаэль прервал молитву, когда на землю внезапно упала ночь. Он какое-то время смотрел на огромное скопление черных туч, надвигавшихся со всех сторон. Никогда не доводилось ему видеть такое природное явление. Это были необычные тучи, не Бог был их создателем. Они жили своей собственной жизнью. Происходило что-то фантастическое.

Михаэлю подумалось, что он бредит. Он услышал пение:

«…В пустыне странник я, и ночь темна.

Отдых на камне лишь найдет глава.

Но сердце и во сне

Ближе, Господь, к Тебе,

Ближе, Господь, к Тебе,

Ближе к Тебе!..» [16]

Ударила молния, потом еще и еще. Их порождал тот черный вихрь. Огненные росчерки рассекали воздух, касались скал, деревьев, электрическими зигзагами отпечатывались на сетчатках глаз испуганных паломников, которые запели еще громче:

«… Когда земную жизнь окончу я,

Когда во славу Ты введешь меня,

Вечная радость мне:

Ближе, Господь, к Тебе…»

Вселяющие ужас удары грома возобладали над верой. Недалеко от табернакля [17]в сосну ударила молния, и дерево загорелось. Пение смолкло. Бегство было беспорядочным. Не чувствуя под собой ног, люди бросились к пещере. Бежали, толкая стариков и детей, наступая на тело женщины, упавшей без чувств на землю. Кто-то крикнул: «Здесь Сатана», вызвав у правоверных настоящую истерику.