Правильный пацан - Сергей Донской Страница 9

– Промашка? – Виталий расхохотался как заправский Мефистофель. – А не подмашка? Мне кажется, так будет точнее.

– Послушай, выбирай выражения! Я тебе не шлюха какая-нибудь подзаборная!

– Да, – язвительно подтвердил Виталий. – Не какая-нибудь. И не подзаборная.

– Ну, знаешь ли! – прошипела Тамара, когда сообразила, что само определение «шлюха» у мужа возражений не вызывает.

Для того чтобы высказать свое возмущение более конкретно, ей не хватило ни слов, ни воздуха в легких. Крутнувшись на месте так, что от подошв тапочек запахло паленой резиной, она стремглав ринулась вон из комнаты. Коршуном взвившийся с дивана Виталий поймал ее за ворот халата и, слегка задыхаясь, поинтересовался:

– Ты куда это собралась?

– Пусти! – крикнула Тамара, не оборачиваясь. – Я ухожу, уезжаю! С меня хватит!

– Чего именно с тебя хватит?

– Всего!

Подавшись вперед так яростно, что халат затрещал по швам, Тамара вновь попыталась улизнуть из комнаты. Виталию пришлось обхватить ее обеими руками поперек талии. Ощущение было такое, словно держишь извивающуюся всем телом рыбину, сильную, скользкую и очень холодную.

– Успокойся, слышишь! – прикрикнул Виталий тоном скорее тревожным, чем требовательным.

– Отпус-сти, я с-сказала!

Подпрыгнув в его объятиях, Тамара взбрыкнула в воздухе ногами.

– А ну хватит! – заорал Виталий страшным голосом.

Домашние тапочки, слетевшие с ног жены, показались ему дурным предзнаменованием. Он ведь не собирался отпускать Тамару, даже после того, что она натворила. Он не мог без нее жить, хотя не признавался в этом никому, в том числе и самому себе.

– Прекращай этот балаган! – попросил он уже спокойнее.

– Это не балаган, – возразила Тамара. – Все очень даже серьезно.

Прижимаясь к мужу спиной, она слышала, как отчаянно колотится его сердце. Его руки ослабили хватку, и теперь можно было запросто вырваться из его объятий, но ей не хотелось этого делать. Гораздо спокойнее и приятнее было стоять на месте, ощущая ладони Виталия на своей пояснице.

– Отпусти меня, – пробормотала она.

– Сначала скажи, что ты задумала.

– Ты слышал. Я уезжаю.

– Куда именно? – Голос Виталия сделался хриплым.

Тамара пожала плечами:

– Да хоть к родителям, в Курганск.

– А кашу, которую ты заварила, мне одному расхлебывать? – мрачно осведомился Виталий. – Ты хоть понимаешь, что натворила? – Он перехватил жену за плечи, вынуждая ее развернуться к нему лицом.

– Ну, понимаю. – Тамара старательно отводила глаза. – Тебе-то что? Отвечать мне.

– Нам! – встряхнул ее Виталий. – Мы пока что муж и жена.

– Пока что! – саркастически повторила Тамара.

Некоторое время они молчали, такие близкие и такие далекие. Наконец Виталий не выдержал, заговорил первым. Его слова падали в тишину тяжело и глухо, как камни:

– На сегодняшний день существует только один способ оплатить твой должок бандитам – продать эту квартиру. Тебе с братом плевать – квартира-то не ваша. Вы умотаете в свой паршивый Курганск, а мне где жить прикажете? Перебираться на вокзал?

Тамара прищурилась:

– Вот, значит, что тебя больше всего волнует! Но ты не переживай, Виталечка, не переживай! За эти хоромы тебе столько отвалят, что ты потом себе новую квартиру купишь.

– В какой-нибудь занюханной Капотне, – кивнул Виталий. С его лица не сходила кривая ухмылка, а в глазах плескалась застоявшаяся боль. – Или в Мневниках. Один в четырех голых стенах, на столе полная бутылка водки, под столом десяток таких же пустых. Хорошенькую же перспективу ты мне предлагаешь!

– А тебе для полного счастья обязательно жить на Арбате? – спросила Тамара, не поднимая головы.

– Для полного счастья мне нужна ты, – буркнул Виталий, тоже глядя куда угодно, только не на свою дражайшую половину. – Хотя какое уж тут счастье, когда…

– Тс-с! – Тамара предостерегающе приложила палец к его губам. – Хватит об этом, ладно? Ну, дурой я оказалась, тварью неблагодарной, стервой… Только больше этого не повторится, обещаю. Ты мне веришь? Скажи, веришь?

– После всего того, что произошло…

– Не после и не до. Сейчас.

Виталий передернул плечами:

– Сейчас верю. Но…

– Никаких «но»! – строго сказала Тамара, обвиваясь вокруг него, как плющ. – Сережа вернется не раньше чем через полтора часа. Обними меня.

– Не думаю, что у меня что-нибудь получится, – пробормотал Виталий, хотя, подчиняясь напору жены, он уже пятился к тому самому дивану, на котором еще недавно отлеживал бока, терзаясь муками ревности. – Стоит только подумать, как ты занималась этим с другим, и…

– С ним, – перебила мужа Тамара, – все вышло по глупости, случайно. А ты…

– Что я? – проворчал Виталий, мало-помалу отмякая.

– А ты – это ты… Самый лучший… Единственный…

Обнявшиеся супруги напоминали танцующую пару. Направление и темп, правда, задавала дама, а кавалер все больше делал вид, что сопротивляется, но закончилось это так, как и должно было закончиться, учитывая, что молодоженам было сорок годков на двоих, а прожили вместе они всего ничего: семь месяцев, две недели и три с половиной дня.

Одновременно вскрикнув, оба повалились на диван. Виталий, который никакой инициативы не проявлял, каким-то образом оказался вдруг сверху, и уже через пару минут Тамара охнула и шумно задышала.

– Погоди… Я сейчас…

– Не надо… Я сам…

И не осталось в мире никого и ничего, кроме них двоих. И не было такой силы на свете, которая могла бы оторвать Виталия от Тамары, а Тамару – от Виталия. Всецело поглощенные своей возней, оба напрочь позабыли о всех своих проблемах. В настоящий момент их занимало только одно: как бы поскорее избавиться от мешающей обоим одежды, и она, поспешно срываемая с себя и друг с друга, летела во все стороны, как тряпичные лепестки, разметанные смерчем, ураганом, тайфуном. Очень скоро на обоих не осталось ничего, кроме следов от резинок, и головы у них закружились от наготы друг друга, от близости, от предвкушения взаимного обладания.

А дальше началось такое, что посторонним лучше не знать и не видеть, чтобы не травить себе душу понапрасну. Самое время перенестись назад и поинтересоваться первоисточником конфликта, возникшего между молодыми. Потому что с этого, собственно говоря, и начались злоключения наших героев.

Они, злоключения, всегда с чего-нибудь да начинаются. А уж потом им конца и края не видно.