Интервью со смертью - Надежда и Николай Зорины Страница 9

Мы завтракали втроем, как тривиальная молодая семья, пока не успевшая обзавестись ребенком. Руслан немного хмурился, что еще больше усиливало сходство: утренняя размолвка в порядке вещей в таких вот неустаканившихся семьях.

Позавтракав, вышли из дому. Было только начало десятого, а жара уже разгоралась вовсю – невыносимое в этом году лето, такое лето действительно только и можно выдержать где-нибудь на морском пляже. Я закрыла глаза, представила набегающие на желтый песок волны, вдохнула прохладный солоноватый воздух – познания о морском пляже у меня так и остались штампованно-кинематографические. А если и в самом деле дернуть в отпуск? Наплевав на запреты, наплевав на призрак из прошлого… Нет, не так: в противовес запретам и призраку узнать наконец, какое оно, это самое море, ощутить его кожей и легкими, попробовать на вкус – может, это поможет мне излечиться? Вдвоем поехать, с Русланом – он был бы счастлив. Расставить по своим местам то, что было когда-то подменено, исправить ошибку… Это ведь ошибка была – переоформить на Алексея путевку Руслана! Первая подмена, которая привела к дальнейшим подменам.

– Эй, ты что, мать, заснула? – Столяров потряс меня за плечо. – Забирайся в машину.

Нет, не поеду я с ним никуда, от призрака он не избавит, не тот человек, не тот.

– В редакцию?

– Нет, сначала в милицию. Может, установили личность вчерашнего парня?

– Вряд ли. Времени у них было мало. Но если хочешь, заедем в милицию.

Услужливый, заботливый, надежный, но от призрака не избавит, и на море с ним ехать не имеет смысла.

И вообще ехать на море не имеет смысла. Минутная слабость – желание поехать на море. Не нужно мне никакое море, мне работа нужна, хороший материал для статьи нужен. А море – фантом, такой же, как Алексей.

В центральном отделении милиции у меня был блат: начальник оперативного штаба майор Ремизов относился ко мне с непонятной неизменной нежностью. Чем я заслужила такое отношение, не знаю, но он всегда воспринимал мой приход как праздник и тут же устраивал по этому поводу чаепитие. Вот и сейчас он мне обрадовался, но, к сожалению, ничем помочь не смог: личность убитого установить пока не удалось.

– Никаких заявлений на него не поступало, – расстроившись, что не смог обрадовать, проговорил Ремизов. – Да ты не расстраивайся, времени прошло всего ничего. Если он не бомж, через пару дней установят.

– Не бомж, судя по его виду, но через пару дней меня не устраивает. Думала сегодня сдать материал в завтрашний номер. Я вот еще что хотела узнать, Сергей Петрович. Посмотрите, пожалуйста, по вашим внутренним сводкам не было ли в ближайшее время убийств подобного рода. Я имею в виду…

– Почерк, обстоятельства и так далее? Сейчас посмотрю. – Он снова уткнулся в компьютер. – Нет, не было ничего близкого. А что, есть у тебя на этот счет какие-то соображения? – Он хитро прищурился.

– Есть. Думаю, это начало серии.

– Да ладно! – Ремизов замахал руками. – Что это ты выдумываешь? – Он в шутку схватился за сердце. – Типун тебе на язык! Серия!

– Дай бог, чтобы я ошибалась, но вы же знаете, я никогда не ошибаюсь.

– Знаю, знаю. – Он улыбнулся мне, как улыбаются милому шаловливому ребенку. – Чертовщинкой попахивает это твое «никогда не ошибаюсь». Понять не могу, из каких источников ты черпаешь свое знание. Но почему ты думаешь, что вчерашнее убийство – серийное?

Я изложила ему свои соображения, те самые, которые вчера излагала приехавшей по моему вызову милиции, а потом Василию Максимовичу.

– Н-да. – Ремизов в задумчивости почесал голову карандашом. – И когда, ты думаешь, ждать новой жертвы?

– Сказать наверняка не могу, но чувствую, скоро.

– Скоро? – Он бросил карандаш на стол, вскочил, нервно прошелся по кабинету, остановился напротив меня, уставился недоброжелательным взглядом (впервые за наш разговор, впервые за наше знакомство), несколько секунд смотрел. – Знаешь, и на старуху бывает проруха, будем надеяться, что все-таки ты ошибаешься.

– Будем надеяться. – Я поднялась, попрощалась с майором и вышла из кабинета.

Руслан дожидался меня на крыльце – кто бы сомневался! – озабоченно осмотрел с головы до ног, словно я не из милиции вышла, а вырвалась из лап опасного зверя.

– Ну как твой жмурик, прояснился?

– Не прояснился.

– Ладно, не переживай, заедем вечером после работы, может, к тому времени все определится.

* * *

Главный поймал меня в коридоре, зазвал в свой кабинет и опять принялся проедать плешь отпуском. Но я рассказала ему о возможных перспективах, он обрадовался и тут же отстал.

– Ну, если так, конечно! Нельзя упускать такой материал.

Материала, впрочем, пока было немного, в нормальном понимании его совсем не было. И настроение писать почему-то пропало, никакого вчерашнего энтузиазма. Я даже не смогла вспомнить название и первую фразу, которую придумала, возвращаясь домой. Все мысли выветрились из головы, а ощущения затерлись. И амбиции испарились: мне больше не хотелось никакой сенсации, стало пугать продолжение. Я вдруг отчетливо поняла, что и это, и все дальнейшие убийства, которые произойдут, связаны со мной лично. Как – не знаю, но точно связаны. Может, я стану одной из жертв, может, пострадает кто-то из моих близких, а может, сам маньяк – это тот, кто мне дорог…

Я попыталась представить следующую жертву. Мужчина? Женщина? Ребенок? Бескровная смерть… Ничего представить не удалось, воображение отказалось работать в этом направлении. Тогда я попробовала представить убийцу… И почти уже представила – начала складываться картинка, но испугалась, сбежала. Я вошла в компьютер и заставила себя сосредоточиться на статье. И вполне преуспела в этом деле: вспомнила заголовок, который вчера придумала, сочинила новую первую фразу, восстановила свои ощущения, когда шла на встречу с предполагаемым трупом. И вот когда работа меня окончательно увлекла, запиликал мобильник – пришло сообщение. Чертыхнувшись – отвлекают от дела! – нажала на воспроизведение.

Картинка: море. Но я не испугалась, тупо смотрела, не понимая, что это значит. И слушала звук: плеск волн. Без страха слушала. Смотрела, слушала, не понимала и по инерции продолжала обдумывать следующую фразу статьи. Море, волны… Какой-то шутник отрывает от дела. Море… Точно такое же море, как в моих представлениях о нем, я ведь вживую его так и не увидела. И не увижу, потому что никогда не решусь поехать в отпуск. Море и волны… Я не стану читать сообщение! Я не хочу, не хочу знать убийцу в лицо! Я его знаю в лицо. Лицо-перевертыш. Оборотень снова выходит на охоту. Киллер – тот же маньяк. Я не стану читать сообщение. Море шумит, шумит. Голова пухнет от этого шума! Заблуждение считать, что жара на море переносится легче! Конечная цель прогулки – новая смерть. Бескровная смерть. Море шумит, голова пухнет, вот распухла до абсурдных размеров, заполнила собой все пространство и ткнулась в препятствие – сообщение. «Думаю о тебе», – гласило оно. Думаю о тебе. Да разве я сомневалась?! Картинка «море» и «думаю о тебе». Это то, чего я ждала со вчерашнего вечера, чего я всегда ждала! Я знаю, кто станет второй жертвой: не старик, не ребенок, не для того он вернулся. Следующей жертвой будет не успевшая состариться женщина.