Большое убийство - Микки Спиллейн Страница 9

— Мистер Хаммер, будьте так любезны, подойдите или уходите!

Но я не мог удержаться и все-таки усмехнулся, но уходить вовсе не собирался.

— Вы самая восхитительная женщина из всех виденных мной в мире женщин.

— Спасибо вам наполовину, — улыбнулась она. — Вы можете уйти, миссис Росс. До пяти вы свободны.

Сиделка собрала свои вещи и удалилась, предварительно убедившись, что у ее клиентки все под рукой. Может быть, она направилась побриться?

— Пожалуйста присаживайтесь, мистер Хаммер. Выпьете чего-нибудь?

— Спасибо... Я сам позабочусь о себе, скажите только, где все стоит.

Но мой ангелочек поднялась сама, закутавшись в легкую накидку. Она оказывала мне честь.

— Нет уж, лучше я сама. Это невыносимо — вести жизнь инвалидом с детства. Сиделка не дает мне даже рукой пошевелить, как будто я неспособна сама о себе позаботиться. Уж очень все носятся со мной, надоело. Правда, сиделка отличная кухарка, поэтому я ее и терплю.

Она направилась к столику, а я не мог оторвать от нее глаз. Нет, она не покачивала специально бедрами, обыкновенная легкая походка, но этим она привлекала даже больше, чем все девушки в стриптизе вместе взятые.

Стройные ножки просвечивали сквозь прозрачный материал халатика и можно было отчетливо проследить все линии красивого тела по переливам розового белья. У нее были густые темно-каштановые волосы, ниспадающие на плечи, и выгодно выделявшие ее лицо, а о ротике я уже не говорю. Жаль, что пока он очень далек от моего...

Мата вероятно только что приняла ванну, так как от нее возбуждающе пахло свежестью и туалетным мылом, но без запаха духов. Когда она повернулась с двумя бокалами и двинулась ко мне, она понравилась мне еще больше. У нее была превосходная грудь, и резкие линии одежды оттеняли контуры живота и бедер.

Я полагал, что она слишком занята бокалами, чтобы заметить мой жадный взгляд, но я ошибся. Она протянула мне бокал и осведомилась:

— Я выдержала?

— Что?

— Инспекцию? Я выдержала?

— О, если бы у меня не был занят рот, я бы только присвистнул от восхищения, — признался я. — Мне уже так надоели эти великолепно разодетые девы, что при виде женщины в таком облачении, мои глаза радуются.

— О, это опять комплимент моей правой половине. Вы, наверное, хороший любовник?

Я внимательно посмотрел на нее.

— Не надо дурачиться.

Она ответила мне таким же взглядом.

— Я не дурачусь.

Она молча приподняла свой бокал, приветствуя меня, и немного отпила, прибавив:

— Ну, мистер Хаммер...

— Майк.

Ее губы расплылись в улыбке.

— Майк? Это вам подходит. Так зачем вы хотели меня видеть?

— Во-первых, я хочу знать, почему вы кажетесь мне такой знакомой.

Даже с синяками вы мне кого-то напоминаете!

— Спасибо, что вспомнили, — она запахнула полы халатика и перевела взгляд на пианино, стоявшее в глубине комнаты. На нем находилась фотография. Взяв свой бокал, я подошел ближе и даже свистнул от удивления.

Это была большая фотография Маты в довоенной одежде и в очень коротенькой юбочке. Гримеру почти не пришлось работать, чтобы подчеркнуть ее привлекательность. Она, конечно, была моложе, но больше нравилась сегодняшняя Мата. Время сгладило угловатость ее фигурки. Внизу фото была надпись:

«Кинокомпания АЛЛЕРТОН»

Конечно же, я видел ее много раз, поэтому-то она и казалась мне знакомой. Десять лет назад она была восходящей звездой Голливуда.

— Да, прошло много лет, — промолвила она.

Я поставил фото назад и присел в кресло. Она и сейчас выглядела превосходно и не старалась для изящества закинуть нога за ногу, хотя ножки у нее были великолепные.

— А я уже забыл вас.

— Так же, как и большинство других. У публики короткая память.

— Вы ушли из кино?

— Ах, это короткая, но печальная история. Может быть, вы читали в газетах. Это был обаятельный мужчина, но он оказался обманщиком. Он познакомился со мной, чтобы приобрести популярность и приобрести, благодаря мне, связи, необходимые для карьеры. Я его безумно любила, а он в свободное время развлекался с моей компаньонкой. По своей глупости я старалась пресечь это, но вот здесь он все мне и выложил. Я презирала эту женщину и заявила ему, что если увижу его с ней, то добьюсь, чтобы его внесли в черные списки Голливуда. В то время я имела достаточные связи и вес. Поэтому он порвал с ней, а она в отчаянии свалилась на машине в пропасть. Вы знаете нравы Голливуда? Это для меня плохо кончилось: меня просто выбросили на улицу. Предчувствуя это, я сумела сохранить кое-какие денежки, чтобы жить дальше, как мне нравится.

Я повернулся, осматривая помещение. Мебель была превосходно подобрана, картины на стенах не производили впечатления дешевых копий.

Вероятно, каждая из них оценивалась тысячи по четыре, не меньше. Если это называется простой жизнью, то я бы и сам не отказался от такой. Я закурил.

Она взяла спичку со стола и бросила ее в корзинку.

— Ну, не пришли же вы сюда, чтобы услышать историю моей жизни? спросила она, уставившись на меня.

— Вы правы. Я пришел выяснить все о краже.

— Я очень мало могу что рассказать, Майк. Около семи я уехала, чтобы отвезти одного из артистов Литл-театра, сломавшего себе руку при падении, потом задержалась у знакомых и вернулась домой в четверть двенадцатого. Я уже собиралась выключить свет в квартире, когда заметила пятно света от фонарика и как дурочка кинулась к нему. Я заметила на фоне окна силуэт мужчины и в следующий миг меня сбили с ног. Я хотела закричать, но он сильно ударил меня и я потеряла сознание. Я все еще валялась на полу, когда прибыла полиция.

— Все это я уже слышал от капитана Чамберса. Он не сообщил вам, что этого парня убили?

— Нет, полиция больше не беспокоила меня. А что случилось?

— Один из сообщников пристрелил вашего обидчика.

— Они... нашли деньги?

— Нет, и мне кажется, что уже не найдут.

— Но...

Я стряхнул пепел в блюдце.

— Мне кажется, что парень, укравший деньги и ваши кустарные украшения, предполагал найти значительно больше. Он не стал бы пачкаться из-за трехсот долларов.

Она изумленно приоткрыла ротик.

— Знаете, Майк, я подумала то же самое.

— Почему? — я с любопытством взглянул на нее.

— Я думаю, что вор знает, что делает, но ошибся этажом. Вы знаете Мервина Холмса?

— Это у которого карбидная лампа у входа, кордебалет и публичные дома?