Комната убийств - Филлис Дороти Джеймс Страница 9

В своем офисе, окна которого выходили на Сент-Джеймс-парк, самый старший из Дюпейнов освобождал стол. Он действовал методично, вдумчиво и без спешки, как в любом другом служебном деле. Расставлять было почти нечего, а забирать с собой и того меньше: почти все служебные бумаги уже унесли. Час назад пришел одетый в форму курьер и захватил с собой последнюю папку, в которой содержались последние минуты службы Дюпейна. Финальное опорожнение корзины для исходящих бумаг произошло так бесцеремонно и спокойно, будто ничего особенного не случилось. Дюпейн постепенно освобождал полку от своих немногочисленных книг. Остались служебные издания, криминальная статистика, чистая бумага, Арчболд и копии последних законопроектов. Теперь другие руки разложат здесь иные книги. Дюпейн полагал, что знает, чьи это будут руки. Он считал это продвижение незаслуженным и преждевременным, но его преемник был из тех счастливчиков, кого чиновники называют птицами высокого полета.

Когда-то его самого считали таким. К тому времени как Дюпейн дослужился до заместителя министра, о нем заговорили как о первом претенденте на пост главы министерства. Тогда бы он получил титул и уходил в отставку как сэр Маркус Дюпейн; компании в Сити выстраивались бы в очередь, желая заполучить его в качестве директора. Этого ждала Элисон, этого ждал сам Дюпейн. Честолюбивые замыслы он претворял в жизнь упрямо, однако головы не терял, осознавая непредсказуемость успеха. Светскость его жены была беспредельна и почти неприлична. Иногда ему казалось, что она вышла за него замуж, только чтобы вращаться в свете. Элисон старалась при каждом удобном случае продемонстрировать успешность мужа. Любой обед был не встречей друзей, а очередной операцией в тщательно продуманной кампании. Мысль, что она не может повлиять на его карьеру, что жизнь вне офиса не играет никакой роли (если только не вызывает общественного порицания), — такая мысль не посетила ее ни разу. Надо было сказать при случае: «Я не собираюсь становиться ни епископом, ни директором школы, ни премьер-министром. Меня не проклянут и не уволят на том основании, что бордо отдавало пробкой».

В портфеле лежала прихваченная из дома тряпка для пыли; протирая стол, на дне левого ящика Маркус нащупал огрызок карандаша. Сколько лет он там провалялся? Дюпейн осмотрел испачканные в пыли пальцы, вытер их о тряпку, которую затем аккуратно сложил, оставив грязь внутри, и убрал в холщовую сумку. Портфель он оставил на столе. Золотая королевская эмблема потускнела, но все еще будила воспоминания. В день, когда ему вручили этот портфель, эмблема ярко блестела, как и персональный жетон.

На непременный прощальный коктейль Маркус всех собирал еще до ленча. Постоянный заместитель министра подозрительно бегло проговорил дежурные комплименты: ему было не впервой. [8]Заглянул сам министр. Он всего лишь раз, и то украдкой, посмотрел на часы. Царила исполненная фальши дружеская атмосфера, перемежаемая принужденным молчанием. К половине второго люди начали разбредаться. Как-никак пятница. Впереди выходные.

В последний раз закрыв дверь своего офиса, Дюпейн вышел в пустой коридор. Эмоции отсутствовали; это его удивляло и немного беспокоило. Должен же он хоть что-нибудь чувствовать! Сожаление, тихую печаль, легкий приступ ностальгии, просто значимость момента. Маркус не ощущал ничего. На входе сидели все те же два чиновника, и оба были заняты. Последнее обстоятельство избавило его от необходимости говорить неловкие прощальные слова. Он решил пройтись к Ватерлоо своим любимым маршрутом: через Сент-Джеймс-парк, вниз по Нортумберленд-авеню и по Хангерфордскому мосту. Дюпейн в последний раз прошел сквозь качающиеся двери, затем пересек Бердкейдж-уок, и его окружил свежий, по-осеннему неряшливый парк. На середине моста через озеро Маркус привычно задержался, чтобы полюбоваться крышами и башнями Уайтхолла. Рядом стояла мама, у которой в трехколесной детской коляске лежал укутанный малыш. Около нее другой ребенок, только научившийся ходить, кидал уткам хлеб. Птицы ссорились, кружились в водовороте и отпихивали друг друга. Эту сцену Маркус Дюпейн наблюдал в течение двадцати лет во время каждодневных послеобеденных прогулок. На этот раз она пробудила в нем неприятные воспоминания об одной встрече, случившейся неделю назад.

Тогда он шел тем же путем. Здесь стояла невысокая плотная женщина в теплом пальто. Она кормила уток корками от своих бутербродов. Вокруг никого не было. Бросив последнюю корку, женщина повернула голову и, увидев Дюпейна, неуверенно улыбнулась. Еще подростком Маркус считал неожиданные проявления чувств со стороны незнакомого человека отвратительными и даже путающими; он, не улыбнувшись, кивнул и быстро зашагал прочь. Отрывистый, пренебрежительный жест Маркуса выглядел так, будто она его домогалась. И только на ступенях колонны герцога Йоркского его осенило. Он знал эту женщину. Это была Талли Клаттон, работавшая в музее экономкой и до сих пор появлявшаяся перед ним в одном и том же наглухо застегнутом коричневом халате. Воспоминание подняло в нем волну раздражения — и на нее, и на себя. Эту дурацкую ошибку надо исправить при первой же встрече. Дело осложняется тем, что речь, возможно, пойдет о ее будущем. Коттедж, в котором она живет бесплатно, стоит как минимум триста пятьдесят фунтов в неделю. Хэмпстед недешев, особенно Хэмпстед с видом на Хит. Если он решит искать ей замену, бесплатное жилье будет дополнительным козырем. Они смогут привлечь семейную пару: жена будет убирать дом, а муж займется садом. С другой стороны, Талли Клаттон работала очень добросовестно и была на хорошем счету. На фоне других многочисленных проблем, ждущих его вмешательства, неразумно начинать с болезненных изменений внутреннего распорядка. Кэролайн само собой будет сражаться, отстаивая и Клаттон, и Годбай. Маркус очень хотел обойтись без сражений с сестрой. С Мюрел Годбай проблем не было: ее устраивает скромное жалованье и она исключительно компетентна. Редкое сочетание по нынешним временам. Правда, могут возникнуть трудности с распределением ролей. Годбай считала себя подчиненной Кэролайн, что вполне естественно, так как работу ей дала сестра. Впрочем, с этим можно подождать до подписания нового соглашения. Тогда останутся обе женщины. А мальчик, Райан Арчер, не будет очень уж держаться за свое место. У молодых нет такой привычки.