Чувство льда - Александра Маринина Страница 9

– Ну почему, мам?

Тамара Леонидовна взяла дочь за руки, притянула к себе,обняла.

– Надюша, ласточка моя, поверь мне, со стороны всегдавиднее. Ты такая красивая, такая талантливая, тебя ждет блестящее будущее. Утебя дивный голос, тебя хвалят педагоги, главреж Театра оперетты дождаться неможет, когда ты выпустишься, он даст тебе все главные роли. Как раз на днях я сним говорила, он спрашивал о тебе. Захочешь – поедешь в Ленинград, в Театрмузыкальной комедии, да тебя с руками оторвут! Вот о чем ты должна думать, а невстречаться с каким-то разведенным оборванцем. Не трать свое время на него,лучше занимайся побольше.

– Так мне что же, и замуж выходить нельзя? –попыталась пошутить Надя.

– Замуж можно, но только так, чтобы это не мешало твоейартистической карьере, а еще лучше – чтобы способствовало ей. Ну чем твой малярможет тебе помочь?

– Он не маляр, – Надя резко вырвалась изматеринских объятий, – не говори так. Он очень талантливый художник. Какты можешь судить, если не видела его картин? Ты же ничего о нем не знаешь! Онтакой образованный, так много читал, так много знает! Он честный и порядочный,и очень добрый. Если уж выходить замуж, так только за такого, как он.

Филановская встала и молча прошлась по комнате, до двери иобратно, остановилась прямо перед диваном, на котором сидела девушка.

– А ты, я так понимаю, его картины видела. Да?

Надя молча кивнула, понимая, что наделала кучу ошибок ивывернуться теперь вряд ли удастся.

– И когда же, позволь спросить?

– Сегодня.

– Где?

– Ну как где… Мам, ну какая разница, где висят егополотна?

– Разница есть. Так где они висят, эти так называемыеполотна? У него дома, в пустой холостяцкой дыре? Или дома у его близких друзей?Таких близких, что они проявили чудеса деликатности, и когда вы заявились к нимв гости якобы посмотреть картинки, вдруг оказалось, что им срочно нужно уйти, ивы остались в пустой квартире наедине? Или это была комната в коммуналке? Такбыло? Признавайся! И не смей мне врать!

Наденька растерялась окончательно. Она боялась родителей,боялась их гнева и даже простого недовольства, и в такие минуты, как эта, отстраха переставала соображать. Ее любовь к миру была огромной, и этот великий итакой редкий дар оборачивался оружием против нее же самой: она не умелапротивостоять тем, кого любила, не умела сохранять хладнокровие, если те, когоона любит, были ею недовольны. Нужно было срочно придумать очередную ложь отом, где и при каких обстоятельствах она видела картины художника, с которымтолько вчера познакомилась, но в голову ничего не приходило.

– Что ты молчишь? Где ты видела его картины?

– У него дома. Мы зашли буквально на пять минут, ятолько посмотрела – и мы сразу ушли.

– Не смей мне врать!

– Я не вру. Так и было, правда, – пробормоталаНадя дрожащим голосом.

Мать молча уселась в кресло, вставила в мундштук новуюсигарету, закурила.

– Ладно. Дай мне слово, что не наделаешь глупостей. Яочень надеюсь на твое благоразумие. И подумай над моими словами: он тебе непара. Лучше прекрати с ним встречаться сейчас, пока у вас не сложилисьотношения, толку от этого все равно не будет. Так и быть, можешь сходить с нимв кино или на концерт какой-нибудь, не очень часто, раз в две недели, но неболее того. И никаких походов в гости к нему или к его друзьям, ты меня поняла?

– Почему? Ну в гости-то почему нельзя?

– Потому что ему тридцать четыре года и он уже был женат.Ты что, не понимаешь? Он искалечит тебе всю жизнь, потом отряхнется и пойдетдальше и даже не вспомнит о тебе. Это твои ровесники подолгу ухаживают и кпервому поцелую подбираются по несколько месяцев. А он, этот твойСережа, – взрослый мужчина, для него постель – дело обычное, повседневное,ты и сама не заметишь, как в ней окажешься. И что ты потом будешь делать? Нааборт пойдешь? Будешь терпеть адскую боль без наркоза? А если неудачно сделают?Рискнешь остаться бездетной на всю оставшуюся жизнь? Или запишешься вматери-одиночки? И думать забудь.

– Ничего он не искалечит! Он чудесный, необыкновенный,он потрясающий! Как ты можешь такие гадости говорить о человеке, которого ниразу в жизни не видела?

– Ну, ты, положим, тоже не очень-то много его видела, –холодно заметила Тамара Леонидовна, – если ты не врешь. Или ты не вчера сним познакомилась, а?

Она сделала паузу, и Надя вздрогнула, когда голос материнеожиданно загремел:

– Сколько времени вы уже встречаетесь?! Месяц? Два?Полгода?!

Девушка сидела молча, втянув голову в плечи. Все пропало.Она сама все испортила. Что же теперь делать? Мама обо всем догадалась, иотныне Наде придется отчитываться о каждой минуте, проведенной вне дома, и окаждом телефонном звонке. Одна надежда на сестру Любу: все-таки театральныеспектакли никто не отменит, и мама как минимум два, а то и три раза в неделюбудет выходить на сцену и не узнает, что младшей дочери нет дома. Конечно, онабудет звонить из театра и проверять, но, может быть, можно как-то договоритьсяс Любой, она ведь старше, она обязательно что-нибудь придумает.

– Что ты молчишь? Я задала вопрос: как давно ты с нимвстречаешься? И жду ответ.

– Две недели.

У Нади достало самообладания, чтобы сообразить, какой срокназвать. Две недели свиданий, прикрытых «комсомольскими собраниями», «походамив филармонию», «репетициями» и «днями рождения подружек», – это не такмного, чтобы завоевать репутацию отъявленной лгуньи, и в то же времядостаточно, чтобы иметь право называть человека добрым, умным, тонким и образованным.

– Ты влюблена? Или он просто кажется тебе интереснымчеловеком?

Мать снова заговорила спокойно, и Наде послышалась в ееголосе даже доброжелательная заинтересованность. Может быть, еще не всепотеряно? Может быть, удастся убедить маму?

– Он не просто кажется, мама, он действительноинтересный человек, он необыкновенный, – горячо заговорила девушка, ноТамара Леонидовна неожиданно прервала ее:

– Ты меня в гроб сведешь! – Она приложила ладонько лбу. – У меня страшно разболелась голова. Закончим это. Я все сказала.Актриса, хотя бы и будущая, обязательно должна иметь поклонников, поэтому пустьон будет, этот твой Сережа, но только в качестве поклонника. Пусть дарит цветы,караулит тебя у подъезда или встречает у Консерватории, пусть приглашает наконцерты. Но этим твое общение с ним должно быть и ограничено. Никаких свиданийнаедине. И уж тем более никаких визитов к нам домой, не вздумай приближать егок семье. Я прекрасно знаю эту породу нищих живописцев, его пригласишь на чашкучаю, а он через пять минут начнет приставать к папе, чтобы тот устроил его ксебе в театр художником-декоратором.