Ни слова больше! - Карен М. Макманус Страница 9

— Соскучился, наверное, по веселой утренней кутерьме в доме? — Я переступаю через вытянутые ноги дяди Ника на пути к кофейнику.

Вторник после Нового года, мы в нашей тесной кухне.

Дядя зевает и почесывает рыжеватую щетину на подбородке. Побриться не успел — Элли оккупировала ванную. Мы вернулись в Стерджис три недели назад, но сегодня первый учебный день, поэтому все члены семьи встали по будильнику и одновременно начали собираться.

— Не соскучился. Вы что, за ночь размножились? Готов поклясться, вчера вас было две, а сегодня утром в мою ванную рвались как минимум четыре девочки.

— Нашу ванную, — напоминаю я, выливая в чашку остатки кофе. Поворачиваюсь к холодильнику и упираюсь в выставленную вперед руку.

— Ты, надеюсь, не замышляешь улизнуть, не сделав новый кофе? — Дядя пытается говорить строго, но выходит смешно. Он поправляет съехавшие на нос очки а-ля Бадди Холли и добавляет: — В доме существуют правила.

Я увертываюсь, открываю холодильник и достаю сливки.

— Твои правила не для меня, милый дядюшка.

— Тогда и мой кофе не для тебя, дражайшая племянница. Давай сюда.

— Поздно. — Опрокидываю хорошую порцию сливок в чашку. — Он отравлен лактозой.

— За что мне такое наказание! — говорит дядя и страдальчески вздыхает.

Показываю ему язык и бегу наверх одеваться.

Дядя Ник старше меня всего на семь лет, я всю жизнь относилась к нему скорее как к брату. Мой дед и его вторая жена — мама дяди — уехали жить в Коста-Рику, когда Ник учился в колледже, поэтому он переехал к нам. Годом позже мы отбыли в Чикаго, и родители предложили Нику остаться, а заодно и присматривать за домом: вдруг он нам опять понадобится.

По большей части все остались довольны, если не считать того, что папа часами висел на телефоне, попеременно накачивая сводного брата указаниями относительно колледжа и ухода за домом. Ник по-прежнему не определился со специальностью. Он перепробовал программирование, кинематографию, общественно-политические науки, а в конце концов получил бухгалтерский диплом, который ему не пригодился, так как быстро выяснилось, что бухгалтерию он ненавидит. Сейчас дядя в педагогической магистратуре — что, по-моему, у него здорово получается. Во время учебы в колледже он даже подрабатывал в Сент-Амброузе ассистентом — и все равно папа никак с него не слезет.

«Когда же ты наконец начнешь зарабатывать?» — спросил он дядю Ника на прошлой неделе. Я обожаю отца, но порой в нем просыпается упертость закоренелого ученого. Не понимает, что слышать, как он отчитывает человека, который, видите ли, к двадцати четырем годам не распланировал всю свою жизнь, мягко говоря, неприятно.

Дядя Ник изо всех сил пытается с нами ужиться, однако, боюсь, долго не протянет. Уход дяди станет еще одним ударом по этому дому. Я и забыла, какой тут холод и сквозняки зимой, какие маленькие шкафы, а электропроводка вообще не рассчитана на потребности двадцать первого века. Всякий раз при виде количества гаджетов, заряжающихся от одной хилой розетки, я боюсь, что в доме вылетят все пробки.

Сегодня, похоже, пронесло: на моем ноутбуке до сих пор открыт веб-сайт Сент-Амброуза. Я залогинилась накануне, чтобы посмотреть расписание уроков, и меня затянуло в кроличью нору фотографий 2017 и 2018 годов, когда у нас преподавал мистер Ларкин. После его смерти полиция опросила всех учителей и сотрудников школы. Оно и понятно: в последний раз живым мистера Ларкина видели в классе, а труп нашли в лесу за Сент-Амброузом. Даже дяде Нику, скромному стажеру-ассистенту, пришлось давать показания, хотя никого из коллег мистера Ларкина по-настоящему не подозревали. Во всяком случае, не больше, чем Шейна, Шарлотту или Триппа.

— «Вместе сильнее», — бормочу я, рассматривая фотографию директора Грисуэлла под лозунгом школы. — Не факт.

— Что не факт?

За спиной вырисовывается Элли с полотенцем на голове. Вопрос был явно риторическим, потому что за ним тут же следует другой:

— У тебя есть белая футболка? Школьные рубашки жутко просвечивают, а у меня из чистых остался только черный лифчик. Эта школа еще не заслужила право его лицезреть.

Встаю и шарю у себя на полке.

— Ты, смотрю, тоже соскучилась по родной школе.

Достаю футболку и сую в руки сестре.

— Тебе-то в Сент-Амброузе всего пять месяцев осталось досидеть. А у меня впереди годы!

— Может, папу обратно переведут?

Сестра вздыхает:

— Мечтать не вредно.