Восточный ветер - Чингиз Абдуллаев Страница 9

— У меня есть, — поднял руку Сапронов, — унас говорят, что так называемые «черные операции» остались в прошлом. Но я несовсем понимаю, как можно требовать от собственных сотрудников не нарушатьустановленных правил, если возникает подобная необходимость.

Караев почувствовал на себе взгляды всех троих офицеров. Онпонимал, о чем говорит Сапронов. «Черными операциями» назывались такиеспецмероприятия, во время которых приходилось идти на сознательное нарушениеустановленных правил и законов, чтобы добиться нужного результата. Считалось,что подобная практика была характерна для работы бывшего КГБ и вдемократической России к ней не прибегали. Во всяком случае, именно такдекларативно заявляли об этом все назначаемые в контрразведку и разведкуруководители. Но все понимали, что обойтись без подобных методов практическиневозможно.

— Это философский вопрос допустимого зла для победыдобра, — немного подумав, сказал Караев, — дискуссии могут бытьразличными, как и точки зрения. Кажется, Уильям Чэннинг сказал, что если войнойможно унитожить войну, то позволительна даже война, А если убийством можноуничтожить убийство, то позволительно и убийство. Если вы хотите знать моюличную точку зрения, то я считаю подобные тезисы несколько сомнительными. Неаморальными, но вызывающими некоторые споры. Еще Макиавелли писал о том, что вполитике должно быть дозволено все, любые методы, для достижения своих целей. Аесли я должен отвечать как ваш наставник, то должен признать, что не всегдаможно достичь необходимых результатов, работая в «белых перчатках». Особенно внашей работе. Но если я должен отвечать как законопослушный гражданин, то,конечно, с подобными тезисами я не должен соглашаться. Категорически. Теперьвыбирайте, что вам больше нравится.

— А вам? — Сапронов не хотел сдаваться. Он умелспорить. Это более всего нравилось в нем полковнику Караеву.

— В каждом случае должен быть индивидуальныйподход, — дипломатично ответил Караев, — и каждый такой случай нужнорассматривать как явное исключение из общего правила. Идеальный вариант, когдамы можем действовать в рамках наших законов и достигать своих целей. Но это невсегда получается.

— Нам разрешили действовать и за рубежом, —напомнил Сапронов, — Государственная дума приняла закон, по которомуспецслужбы могут действовать за рубежом с согласия Президента. Даже находить иуничтожать наших врагов. Разве вы не считаете, что подобная практика будетявным нарушением норм международного права?

— Вы не субъект международного права, капитан, а всеголишь офицер спецслужбы и должны действовать в рамках наших законов. Если встране законодательно разрешено находить и уничтожать врагов за рубежом, то мыдолжны принимать подобные акты как правовую норму, — возразилКараев, — если вы получите конкретный приказ на ликвидацию чужого агента вдругой стране, вы обязаны его выполнить. Моральные сомнения оставьте дляправозащитников и болтливых интеллектуалов, которые не могут уяснить спецификунашей работы. Если ликвидация конкретного противника может помочь вашей стране,разве вы будете колебаться?

— Наверное, нет, — ответил Сапронов, — но японимаю, что все может измениться, как это часто бывало в нашей стране. И ямогу вернуться домой не героем, а преступником.

Караев усмехнулся. Этот молодой офицер умел нестандартномыслить. И он был прав. Столько раз мы опрокидывали собственную историю,вспомнил Караев. Реабилитировали белое движение, попутно замарав красных,победивших в той страшной гражданской войне. Зверства хватало с обеих сторон,но с начала девяностых про зверства колчаковцев или деникинцев уже не писали.Все вспоминали только зверства красных. Потом попутно реабилитировали и«зеленых», объявив их защитниками крестьянства и забыв про их нападения напродотряды. Которые тоже были не ангелами.

Потом вспомнили, что даже среди власовцев были благородныегерои, воевавшие с тиранами, Сталиным, хотя во все времена предателей называлипредателями и никак иначе. Потом написали, что не было подвигов Матросова,Гастелло, Космодемьянской. Подбросили чудовищную ложь, что войну выиграли,закидав фашистов горами трупов и поставив позади атакующих войск загранотряды.Из советских маршалов и генералов, сумевших переиграть и победить самую лучшуюармию в мире, разгромив обученных к победам по всей Европе немецких генералов,сделали неучей, жестоких негодяев и угодливых льстецов, которым нельзя былодоверять даже роту солдат. Апофеозом массовой лжи стала версия о том, чтоГитлер просто вынужден был нанести «превентивный удар», иначе Сталин напал бына него первым. И вообще фашисты были просто вынуждены напасть на СоветскийСоюз, который был настоящим воплощением вселенского Зла.

Затем оболгали последующую историю, заявив, что у СоветскогоСоюза никогда не было особых достижений. А выход в космос и первые спутникибыли лишь следствием ожесточенной борьбы с американцами за первенство в мире. Ився история большой страны в двадцатом веке была опрокинута назад с большимзнаком минус. Страной руководила партия карьеристов и фанатиков, народ покорновыполнял навязываемые ему нелепые директивы, не было никаких достижений устраны, победившей в самой страшной войне и дважды отстраивающей свою державу.И вообще вся большая страна была лишь «тюрьмой народов». Тенденции началименяться с начала двухтысячного года, но инерция отрицательного движения ещебыла слишком велика. И Караев понимал, что его молодые слушатели правы.

— В нашей работе может случиться всякое, —задумчиво сказал он, — вас могут подставить, обмануть, выдать, дажеликвидировать, если это необходимо для успешной операции. И мы должны четкоосознавать, на какую рискованную стезю мы вступили. Никто и никогда не можетдать нам гарантий. Мы все ходим по лезвию бритвы. Вот что я могу вам сказать, ребята.И каждый сам решает для себя, как ему поступать в том или ином случае.

— Каждый принимает на себя и ответственность за свойвыбор, — негромко добавил Сапронов. Было не совсем понятно, с какойинтонацией он это сказал. Утвердительной или вопросительной.

— В том числе и ответственность, — согласилсяКараев.

Три пары глаз смотрели на него. Он усмехнулся.

— Давайте закончим на сегодня, — предложилКараев, — иначе наша дискуссия может нас далеко завести.