1795 - Никлас Натт-о-Даг Страница 9

— Парень из ночной стражи. Уже домой собирался, последний обход. Примерно с час назад. Говорит, чуть не споткнулся.

— Он так и лежал, когда вы пришли?

— Ну да. Сдвинули малость с дороги. На сажень, не больше.

Просить не пришлось — полицейские без всяких просьб отошли в сторону и начали раскуривать трубки, с интересом поглядывая за его действиями.

Винге обратил внимание, что один из помощников констебля дрожит от холода: рубаха на голое тело. Он махнул ему рукой — иди грейся, ты здесь больше не нужен. Откинул плащ. Покойник лежит на спине. На вид лет пятидесяти. Пустой, мертвый взгляд. Почти лысый. На голове рана с запекшейся кровью, довольно небольшая — кровоизлияние в основном подкожное. Рана небольшая, а черно-синяя гематома почти во все темя.

Винге обшарил карманы. Кисет плохо завязан — в кармане полно табачной крошки. Карманные часы — покривившиеся стрелки под разбитым стеклом. Кошелек на поясе брюк. Потряс слегка — зазвенели монеты.

Это не ограбление, прошептал Сесил. И вряд ли драка, если учесть возраст убитого и его одежду.

Эмиль резко обернулся — никого. Констебль подался было к нему, но он покачал головой — нет, ничего. Показалось.

Да, одежда вполне приличная, у него наверняка было на что ее купить. И ночевал не под забором. Что еще? Что еще, Сесил?

В драке обречен: вряд ли смог бы себя защитить.

Эмиль посмотрел на покрытую грязью мостовую.

— А дождь шел, когда вы его нашли?

— Еще какой! Будто сам Господь горшок опрокинул.

Посмотри повнимательней, прошептал Сесил.

Эмиль отошел на пару шагов и соскреб верхний слой глины. Полицейские что-то зашептали друг другу. Одобрение или насмешка? Скорее, одобрение. Он их не разочаровал. Даже тот, в рубахе, никуда не ушел, а смотрел во все глаза. Ни с того ни с сего обхватил себя руками и начал насвистывать простенькую мелодию — Эмиль слышал ее не раз от собутыльников. Забавный пересказ библейского сюжета о Ное, сочиненный давным-давно и неизвестно кем.

Чуть повыше по склону — подъезд с крыльцом в несколько каменных ступенек.

Посмотри там. Посмотри на земле, на стене, на ступеньках. Думаю, он сидел там.

Сесил прав. Не так-то легко увидеть. На мореной древесине — маленькие черные пятна. Приложил палец — остался красный след, будто раздавил божью коровку. На верхних ступеньках лестницы под козырьком, там, куда не заливал дождь, — такие же следы.

Налево, налево… глянь налево.

На булыжнике рядом с крыльцом — маленькие белые черепки.

Ага… теперь загляни ему в рот.

Эмиль, то и дело оскальзываясь на мокрой брусчатке, вернулся к покойнику. Приоткрыл рот и заглянул. Темно, как в могиле. Морщась от отвращения, залез пальцем, оглянулся и крикнул:

— Можете дверь открыть?

Один из помощников кивнул и постучал. Выглянула заспанная старуха. Винге отодвинул ее в сторону, зашел в дом и поднялся по лестнице на чердак. Приложил ухо и услышал то, что ожидал. То усиливающийся, то ослабевающий шорох. Крысы. Сотни крыс.

— Зерно он там держит, зерно. Овес, кажется…

Констебль кивнул одному из помощников, тот поднялся по лестнице, отодвинул Винге в сторону и налег на дверь.

Влажный, застоявшийся воздух, полутьма, повсюду мелькают тени крыс. Клад, доставшийся им, слишком драгоценен, чтобы позволить людям вмешаться в пиршество. Полицейский хлопнул в ладоши, несколько раз топнул ногой — почти без результата. Только те из грызунов, кто был поближе, отбежали на несколько шагов. Остальные и ухом не повели.

Черт с ними, с крысами. Эмиль достал из влажного джутового мешка горсть овса, понюхал. Пахнет плесенью. Поднял голову — с потолка все еще капает, хотя дождь уже больше часа как кончился. Глаза привыкли, и он различил чуть поодаль, за мешками, позеленевший от плесени люк на крышу. Отодвинул засов и толкнул. Жестяной прямоугольник, проскрипев на петлях, плашмя грохнулся на скат. Посмотрел вниз — слегка закружилась голова. Прямо у него над головой — массивная, черная от копоти балка. Эмиль знал ее назначение: подъемное устройство. С нее спускают канаты, когда втаскивают крупную мебель на второй, третий и четвертый этажи. На конце болтается канат с крюком.

Винге спустился с четвертого этажа, прошел по склону, даже не взглянув на убитого, наклонился над канавой и очень быстро нашел, что искал: грязный дубовый чурбак. Живо представил цепь приведших к трагедии нелепых случайностей и с горечью подумал: как мало надежды, что в один прекрасный день ему удастся найти исчезнувший след Тихо Сетона.

Помахал констеблю.

— Это не убийство. Несчастный случай. Довольно странный, но все же несчастный случай.

Полицейские переглянулись.

— Он сидел вон там. — Винге показал на крыльцо. — Вернулся из кабака или с Баггенсгатан ^[3], этого мы не узнаем. Решил передохнуть, выкурить трубочку. Может, даже задремал с трубкой в зубах — по крайней мере, во рту полно осколков, а остальные валяются вон там, у крыльца. Зерно на чердаке давно сгнило, на досках дюймовый слой пыли. Краном давным-давно не пользовались. Если спросите хозяйку, наверняка расскажет: да, крыша течет, товар сгнил, постоялец махнул на него рукой. Возможно, даже в суд собирался подать… Короче, вон тот дубовый чурбак сорвался с крюка прямо ему на голову. Петля перетерлась, на нем кровь, можете пойти посмотреть сами. Ночь была ветреная, это я заметил, еще когда спать ложился. Весит чурбак лисфунт ^[4], не меньше. А дальше покатился по склону в канаву. Возможно, человек этот умер сразу, и тело скатилось вниз. Или успел сделать несколько шагов и потерял сознание. Крови немного, сами видите — типично для тупой травмы. Капли крови на ступеньках, на мостовой, в грязи… вы бы и сами заметили, если б не дождь.

Винге показывал то на крыльцо, то на крышу, то на канаву, а констебль кивал и исправно вертел головой.

— Если б не дождь… — повторил он. — Вот это да! Это же… сколько совпадений.

Случайность не признает математической логики, шепнул Сесил.

— Мир не был бы таким странным, если б в нем то и дело не происходили странные вещи.

— А кто виноват?

Безнадежно. Пустое.

Вот как… Сесил уверен: суд ничего не решит.

— Если есть желание, можно попробовать разделить ответственность между купцом и сдатчиком, но это вряд ли куда приведет. Несчастный случай и называется несчастным, потому что его нельзя предвидеть. Если вы расскажете родственникам все как есть, они могут подать в суд, если пожелают.