Охота на газетную утку - Наталья Александрова Страница 9

Вспомним также, что ночной инцидент произошел внепосредственной близости к Смольному, где, помимо прочего, размещаетсянебезызвестный КУГИ — Комитет по управлению городским имуществом.

Из хорошо информированного источника, естественно, пожелавшегоостаться неизвестным, мы получили сведения о том, что «Домовенок» не случайнобыл расположен так близко к КУГИ. Наш источник утверждает, что именно через этумаленькую и малоизвестную фирму проворачивались большие дела. Именно эта фирма,в частности, занималась оформлением аренды и продажи коммерческой недвижимости,то есть торговых и производственных площадей, по явно заниженным ценам. В чейкарман, дорогие читатели, попадала разница? Куда уплывали наши с ваминедополученные миллионы? На этот вопрос теперь трудно ответить, потому чтокомпьютер, в котором хранился ответ на все эти вопросы, украден. Что назьюается— концы в воду…

Но, боюсь, на этом история «Домовенка» не закончится. Все мыпомним громкое заказное убийство одного из руководителей КУГИ. Не ждет ли насчереда столь же громких убийств? Не происходит ли в городе «черный передел»сфер влияния в торговле городской недвижимостью? Во всяком случае, нашисточник, пожелавший остаться неизвестным, предсказывает именно такое развитиесобытий".

Я поставила точку и подписала материал:

«Александра Петухова».

— Не годится, — раздался голос у меня за спиной.

Я невольно вздрогнула и оглянулась.

Оказывается, этот старый инквизитор Петр Ильич стоял позадименя и читал статью через мое плечо. Терпеть не могу, когда мне заглядываютчерез плечо — в книгу, газету или в компьютер. Я уже хотела было взорваться инахамить, но перехватила мамулин строгий взгляд и сдержалась, только спросиласовершенно ангельским голосом:

— Что не годится — статья?

— Нет, статья как раз вполне приличная, то, что надо —в меру пугаюшая, в меру интригующая. Я в вас не ошибся, Сашенька, писать выумеете.

Отчего-то мне стало приятно. Все-таки каждый человек падокна лесть!

— Главное, — продолжал Петр Ильич, — намек назагадочный источник информации.

А вот подпись — никуда не годится.

— Это уж к мамуле вопрос, — обиделась я, —какую от родителей фамилию унаследовала, той и подписываюсь. И не нахожу в ней,между прочим, ничего постыдного.

— Ничего постыдного в этой фамилии, конечно, нет,фамилия совершенно нормальная, но у такой статьи, да и у любого материала накриминальную тему автор должен быть мужчина.

— Что еще за дискриминация! — снова возмутилась я,на этот раз всерьез.

— Никакая не дискриминация, а элементарное чувствостиля. Тема жесткая, кровавая, милое женское имя под статьей создает некийстилистический диссонанс.

— Петр Ильич совершенно прав! — немедленновключилась в дискуссию мамуля. — Именно стилистический диссонанс!

В том, что касается стиля, с мамулей лучше не спорить. Хотяя и понимала, что стиль здесь ни при чем, а налицо элементарный мужскойшовинизм, но спорить с этими двумя — себе дороже. На глазах теряя остаткисамоуважения, я смирилась и спросила:

— Ну и как же мне подписаться — Александр Петухов?

— Александр — это очень хорошо: минимальное отступлениеот истины и вполне мужественно. А вот Петухов.., как-то это несолидно! Можетбыть, лучше Кочетов? Хотя есть такой писатель… Или Кречетов? Вот, пожалуй,отличный псевдоним — Александр Кречетов!

Я хотела было поймать его: «Ага! Все-таки вам наша фамилияне нравится!» — но потом подумала о мамуле и решила промолчать. Кречетов — такКречетов. Все равно Гюрза в жизни такой материал не возьмет.

Наконец эти двое людоедов отпустили меня спать. Я заснула соспокойной совестью — покажу завтра статью Гюрзе, выслушаю от нее обычныйнагоняй и забуду об агентстве «Домовенок» навсегда.

Мишка Котенкин вышел на работу, но выглядел бледно.Рассказывал всем, что отравился несвежими креветками на презентации по случаюоткрытия нового сетевого журнала, но Кап Капыч шепнул мне, что Мишка простоперепил там и вчера отлеживался дома, мучаясь похмельем.

Я собралась с духом, открыла дверь в кабинет Гюрзы, положиластатью ей на стол и пошла на выход, ожидая предательского выстрела в спину.

Но Гюрза на мою статью даже не взглянула.

Она была в обычной истерической запарке, прошипела что-тоневразумительное и схватила телефонную трубку — звонил Главный. С ним онаразговаривала совсем другим голосом. Надо будет как-нибудь поговорить соспециалистом по змеям, наверняка у ядовитых змей в период спаривания тожепоявляется совершенно другое шипение, нежное и воркующее.

Переговорив с этим небожителем, Анфиса переключила голос насвою обычную тональность и подозвала меня:

— Петухова! Что ты там принесла?

— Статью о намечающемся переделе в сфере…

— Я тебя русским языком спрашиваю, — прервала она,не дослушав, — сколько строк ты принесла?

— Тридцать! — отчеканила я, как дисциплинированныйсолдат на плацу.

— Давай! В газете окно как раз на тридцать строк: быластатья на правах рекламы о корме для попугаев, а рекламодатель не оплатил. ,Вот так у нас всегда. Если статья из нашего отдела попадает в номер, так этотолько потому, что кто-то вовремя не заплатил за рекламу.

Но на этом, естественно, неприятности не кончились. —Когда газета уже ушла в печать, Гюрза наконец соизволила прочесть статью вгранках и прямо позеленела:

— Петухова! Тебе что, надоело у нас работать?

— Да как вам сказать… — протянула я уклончиво.

— Ты не стесняйся, если надоело, ты так и скажи, мытебя удерживать не будем. Ты скажи мне, Петухова, откуда у тебя такаяинформация? Это же полный бред! Ты же меня подставила перед руководством! Хотьбы дала прочесть свою писанину, прежде чем отдавать в печать!

Ну вот это уже действительно полный бред.

Мало того, что моя статья лежала у Гюрзы на столе, так ведьона сама ее и отдала в печать!

Да иначе у нас и не бывает, любые материалы в печать идуттолько через нее! Но она — начальник, а значит, спорить с ней нельзя. По уставуне положено. Поэтому я стою и молчу.

К счастью, снова позвонил Главный, и Гюрза упорхнула ввысшие сферы на летучку. Метла у нее для таких целей всегда в коридоре стоит,припаркована.