Горячий угон - Данил Корецкий Страница 9

Перевозчик сделал звук погромче.

«…внезапные пули оборвали его жизнь, – говорила симпатичная девушка-корреспондент. Она пыталась изображать соответствующую информации скорбь, но в голосе прорывались торжественные нотки журналиста-открывателя сенсации. – Полиция ищет преступников… Киллер скрылся на автомашине «КИА» серого цвета с регистрационным номером…»

Валера тяжело опустился на диван. Он уже понял, какие цифры сейчас услышит. И предчувствие его не обмануло: в эфире прозвучал номер машины, стоявшей сейчас в его гараже!

«Введён план “Перехват”… Всех, кому что-либо известно о местонахождении указанной автомашины, полиция просит сообщить по телефону…»

В комнату, покачиваясь, вошла Рита.

– Ну, ты скоро? Пойдем допьем, и я тебе такой фестиваль устрою!

Валера выключил телевизор.

– Мне нужно уйти, срочное дело!

– Какое у тебя может быть срочное дело? – возмутилась Рита. – Ты что, космонавт? Или этот… ментовский опер? Я тогда тоже уйду по срочному делу! У меня знаешь, сколько таких дел?! Очередь стоит!

Но Валера уже не слушал. Быстро переодевшись, он выскочил из дома.

А Рита в одиночестве сидела за столом, допивала водку и вспоминала, как они познакомились…

* * *

В стриптиз-шоу Риту привела соседка – Танька. Точнее, она поставила ее на дорожку, которая вела в «Цепи», «Красный Занавес» и еще кое-куда. Впрочем, не исключено, что она обошлась бы и без танькиных подсказок. Скорей всего, обошлась бы…

Они жили в Нахаловке и дружили с детства, с тех золотых времен, когда у них менялись молочные зубы и они хвастались – у кого выпало больше детских и выросло больше взрослых зубов… Это соперничество продолжалось всю жизнь, причем обе нетерпеливо ждали, когда эта жизнь из детской превратится во взрослую. Танька первой переступила желанную грань. Им было по шестнадцать, когда она вдруг похвасталась туфлями на высоком каблуке и новенькими джинсами с маечкой.

– Ничего себе! – изумилась Рита. – Откуда? Это стоит больше, чем вся ваша хибара!

– С вашей вместе! – не осталась в долгу подруга. – Хочешь подработать?

– Конечно. А как?

– Дядя Боря снимет замок с твоей калитки и заплатит пятьдесят тысяч…

Дядя Боря жил в конце квартала, в огромном двухэтажном дворце, который резко выделялся среди окружающих развалюх. Он был толстый и старый – лет под пятьдесят, зато носил на шее толстую золотую цепь, на пальцах – золотые перстни и ездил на новеньком «Мерседесе», а возле его дома постоянно стояли несколько классных иномарок. Словом, заплатить невиданные деньги – пятьдесят тысяч, он вполне мог. Но за что?!

– Какой замок? Какая калитка? – спросила Рита, ругая себя за бестолковость.

– Вот какая! – засмеялась Танька, хватая ее за низ живота. – Тебе этот замок только мешает. А без него будешь хозяйкой – кого захочешь, того и впустишь! Согласно купленным билетам…

– Ну, я не знаю…

– Чего тут знать? Или жить красиво, или корячиться на огороде, как наши предки, да постный борщ три раза в день хавать! Решай, и я тебя отведу…

Рита сходила к дяде Боре, получила первые, честно заработанные пятьдесят тысяч, накупила целый пакет духов, дезодорантов и прочей косметики, избегая расспросов, спрятала все под ванну, но мать нашла и родители учинили ей допрос. Она сказала, что все это богатство одолжила у Таньки, как ни странно, но ей поверили. Или сделали вид, что поверили. Скорей всего, предки не хотели заморачиваться с выяснением правды. Только отец напоследок буркнул:

– Эта твоя Танька далеко пойдет… Если милиция не остановит…

И добавил:

– Держись от нее подальше!

Но они наоборот – сдружились еще больше. У Таньки везде были знакомые, именно она устроила Риту в «Цепи» на эротические танцы, а когда ее чуть не подставили в истории со сбытом наркотиков, отвела в «Красный Занавес». Там она проработала почти год. Ей нравилось быть в центре внимания, танцевать в ослепительных лучах прожекторов под восхищенными взглядами посетителей, как в театре, менять яркие наряды и медленно сбрасывать их с себя, обнажая гибкое тело, на котором не было ни одной жиринки… Нравились аплодисменты, крики восторга, нравились деньги, которые засовывали ей в узенькие стринги…

– Будь аккуратной, помни: если каждому давать, поломается кровать! – напутствовал ее при первой встрече старший менеджер Толик Режиссёр. Отчисленный со второго курса «Щуки», Толик очень гордился своей работой, считая, что только на нём здесь всё и держится. Отчасти гордость была заслуженной. Благодаря неуёмной фантазии Режиссёра в «Красном Занавесе» проводились почти театральные представления различной тематической направленности. Точнее, направленность была одна, но сопутствующий антураж менялся через день, чередуясь. О нюансах можно было судить из названий программ: «Пенная вечеринка», «Южная ночь», «Приём у врача», «Медовые пасечницы», «Задорные пионерки»… Такое разнообразие и хороший подбор девушек привлекали посетителей, и зал был всегда заполнен. И со всеми девушками Режиссер проводил разъяснительные беседы.

– Здесь вообще шуры-муры не крути… То, что тебе в трусы засунули – это чаевые за танец, не больше! Попадется солидный чел, пригласит куда-нибудь в свободное время – тогда смотри сама… У нас девочки и за границу ездили, и на содержание устраивались, и даже замуж выходили… Только для этого надо быть недотрогой. Или хотя бы казаться такой. Вон Надька всем дает, так ее никуда дальше базы отдыха не приглашают…

Рита слушала его внимательно и кивала, соглашаясь.

В тот вечер, судя по афише у входа, гостей ждала программа «Неробкие монашки». На большом цветном плакате анонсировалось предстоящее представление, и в центре в полный рост красовалась Рита – короткий топик, сетчатые чулки, высоченные каблуки, – выглядела она очень эффектно. Сценическое имя «Марго», словно венец, полукругом красовалось над головой. Она изображала не соответствующую наряду скромность и испуг от того, что ее плотоядно обнимал рогатый бес с ослиными ушами. На заднем плане вскидывали ноги в канкане остальные девчонки.

– Сегодня мы с тобой вроде солистов! – сказал ей Режиссер, который самолично изображал церковного беса Абару, установившего безграничную власть над орденом симпатичных монахинь. На нём была чёрная ряса, на груди болтался большой перевернутый крест на цепочке, а из-под колпака на голове торчали козлиные рога. Вместо обычных светильников на стенах горели свечи в подсвечниках, а кадило в руках у Абары распространяло пьянящий запах ладана.

– Привет, Толик! – подошел к нему завсегдатай клуба – грузный Алик Кочерянов, Ему было за сорок, большой живот нависал над джинсами и портил впечатление от молодежного прикида: незастегнутая синяя шведка поверх белой майки и кроссовки смотрелись на нем нелепо и смешно. Трехдневная щетина с заметной сединой серьезности и моложавости не прибавляли. Но сам Алик так не думал и явно гордился тем, что на короткой ноге общается с артистами.