Брачные игры банкиров - Наталья Перфилова Страница 9

– Ну хорошо… – проворчал он. – Как у нее в вагоне? Жалобы? Поломки? Вещи оставленные?

– У Татьяны все прекрасно, – поспешила заверить я Юрьева. – Как обычно, все по высшему разряду. Тань, распишись! – Я постучала, через секунду из щели высунулась ее рука, поставила не глядя роспись и снова захлопнула дверь.

Хоттабыч удовлетворенно закрыл блокнот и тронулся по коридору дальше. Потом остановился и неожиданно сказал:

– Приятно с вами работать, девчонки. Всегда у вас все хорошо и правильно. Ни пьянки, ни скандалов с пассажирами… Все бы такими были, я бы лет на сорок дольше прожил. Не знаю, как и занесло вас на такую работу, обычно мне одни лодыри да алкаши достаются… – Он махнул рукой и медленно прошествовал дальше.

– Как занесло… как занесло… – проворчала Татьяна, снова отодвигая дверку купе. – Кушать-то всем хочется. А ты чего Хоттабычу о дисках не сообщила, сама же сказала – в бюро их надо сдать…

– Наплюй, Тань, – отмахнулась я от нее, думая о своем. – Подумаешь, ценность нашла… Неужели тебе охота оформлять из-за такой мелочовки акты всякие и потом еще в бюро тащиться?

– А вдруг это какие-нибудь редкие записи, которые просто так в любом ларьке не купишь? – неуверенно возразила подруга.

– Редкие не забыли бы, – усмехнулась я. – Ну а уж если правда нужны кому-то эти диски до зарезу, придут просто к следующему рейсу, и ты им отдашь их богатство в целости и сохранности… Так?

– Так, – кивнула Татьяна и снова взялась за тряпку. – Остановились вроде…

– К себе побегу, – заторопилась я. – А то сейчас бомжи в вагон налезут за бутылками пустыми и по дороге еще чего-нибудь прихватят…

– У тебя двери, что ли, не заперты? – удивилась подруга.

– У меня-то все закрыто, а вот в афоновском вагоне наверняка все нараспашку. Через него бомжи, как тараканы, по всему составу расползаются мгновенно, – пояснила я, открывая дверь в тамбур.

Разговор с Таней да еще последние слова Юрьева оставили после себя такой неприятный осадок, что это чувство никак не хотело выветриваться из головы на всем протяжении дня. Мысли постоянно крутились где-то в прошлой, такой далекой и вместе с тем такой близкой семейной жизни…

В бригаду Афанасия Петровича мы с Таней попали практически по одной и той же причине, хотя и в разное время. Я три года назад, когда мой любимый муж банально изменил мне с коллегой по работе. Он так долго врал и изворачивался, не признавая очевидного, обзывал меня параноидальной истеричкой, психопаткой и просто дурой, что, когда был застукан на месте преступления, ему ничего не оставалось делать, как гордо удалиться, обвиняя меня в черствости и желчно выкрикивая, что я сама во всем виновата… Я даже не спорила, настолько меня потрясло предательство мужа… Вернее, даже не это. Просто измену я, возможно, и смогла бы как-то пережить. Меня поразила метаморфоза, произошедшая с моим благородным и благообразным супругом прямо на моих глазах. Неужели этот нервный, мелочный и лживый мужичонка, махающий руками и брызгающий слюной, и есть тот самый Вадим, которого я любила и уважала? Он бесился по любому поводу и мотал мне нервы из-за любой мелочи. Все три года он из вредности не дает добровольного согласия на развод, настаивает на судебном разделе имущества, не выписывается из квартиры… И это при том, что все вещи, которые только могли иметь хоть какое-то отношение к моему мужу, я собственноручно упаковала и послала на адрес его родителей, а квартира и вовсе принадлежит моей бабушке, и я проживала в ней задолго до встречи с «прекрасным рыцарем» по имени Вадим. Тем не менее он до сих пор предпочитает держать меня в подвешенном состоянии, время от времени напоминая о своем существовании телефонными звонками. Оглядываясь назад, я даже радуюсь порой, что муж разоблачил себя так рано, начав изменять уже на втором году семейной жизни. Позже расставаться было бы, вероятно, сложнее и обиднее. Я даже благодарна была отчасти той сослуживице, которая охмурила моего ненаглядного Вадика. Правда, она, увидев, чем обернулась для нашей семьи их «безобидная» интрижка, жутко занервничала, скоренько позабыла все страстные обещания, данные моему мужу во время жарких и страстных объятий, и сломя голову бросилась спасать свою личную жизнь. Она даже ко мне приходила, горько рыдала, каялась и умоляла ничего не говорить ее мужу и детям. Я объяснила ей, что не намерена рушить ее личную жизнь хотя бы потому, что мне на нее наплевать, и я считаю глупым тратить на это свои нервы и время… Хотя и считаю, что каждый человек, совершая различные поступки, особенно неблаговидные, должен быть готов в любой момент понести за них ответственность. Не знаю, есть ли у Вадима сейчас подружка или он по-прежнему живет под маминым крылышком. Мне это не просто не интересно, а безразлично…

Эти невеселые мысли и утомительная поездка вымотали меня до крайности. Видя, что я падаю от усталости, Татьяна чуть ли не силком отправила меня домой, пообещав самостоятельно закончить уборку моего вагона. С увесистой спортивной сумкой в руках, усталая, я подходила к моему дому, не подозревая, какой подарок ждет меня на пороге…