Жертвоприношение [= Ритуал смерти ] - Нора Робертс Страница 9

– Это упрек?

– Нет. – Он кончиком пальца дотронулся до ямочки на ее подбородке. – Наблюдение.

Рорк направился к стойке бара и уселся рядом с Пибоди.

– Что здесь делает эта очаровательная колдунья? – задал он вопрос в духе тех, которые помогают завязать разговор.

Пибоди взглянула на него искоса и мрачно сообщила:

– – Я в этих доспехах чувствую себя законченной кретинкой.

– Зато выглядите вы просто изумительно.

– Боюсь, это не вполне мой стиль, – фыркнула она.

– Знаете, Пибоди, что в женщинах самое удивительное? – Он легонько тронул одну из ее сережек, и та серебристо зазвенела. – У каждой из вас несметное количество стилей. Что вы пьете?

Пибоди, польщенная и смущенная, изо всех сил старалась не покраснеть.

– Коктейль “Стрелец". Это мой знак, и сей напиток должен идеально подходить к моему метафизическому “я". – Она поднесла к губам прозрачную чашу. – На вкус весьма неплох. А вы кто по знаку?

– Представления не имею. Кажется, я родился в первую неделю октября.

«Кажется? – удивилась про себя Пибоди. – Как странно – не знать точно даты собственного рождения».

– Значит, вы Весы.

– Тогда закажу “Весы". – Ожидая свой коктейль, Рорк обернулся и посмотрел на сидевшую за столиком Еву. – Как вы считаете, кто по знаку лейтенант?

– Она с трудом поддается определению.

– Это точно, – тихо сказал Рорк.

Ева из-за своего столика могла наблюдать за всем происходящим. В клубе не было музыкантов; мелодия, слышная повсюду, словно сочилась из стен. Трепетные флейты, страстные скрипки и нежнейший женский голос, певший на незнакомом Еве языке.

Некоторые пары о чем-то воодушевленно беседовали, другие сидели и молча улыбались друг другу. На женщину в белом балахоне, вышедшую танцевать в одиночестве, никто и внимания не обратил. Ева заказала себе минеральную воду, которую, к ее изумлению, подали в посеребренном кубке.

Она прислушалась к разговору за соседним столиком и была поражена тем, что там спокойно и деловито обсуждались впечатления от астральных перемещений. За столиком, стоявшим в соседнем полукруге, две дамы беседовали о своих прошлых жизнях – обе они, оказывается, когда-то были танцовщицами в одном из храмов Атлантиды. Ева с усмешкой подумала: почему никто не удивляется тому, что прошлые жизни всегда бывают более экзотическими, чем настоящие, которые, по ее твердому убеждению, и были единственными.

«Вполне безобидные чудаки», – решила Ева и вдруг поймала себя на том, что продолжает тереть ладонь о колено.

Алису она увидела, едва та переступила порог. Девушка явно волновалась: руки ее дрожали, спина была напряжена, глаза бегали. Ева подождала, пока Алиса оглядела зал, нашла ее взглядом, и тогда приветливо кивнула. Обернувшись зачем-то на дверь, Алиса торопливо подошла к ней.

– Вы пришли! Я так боялась, что вас не будет… – Она сунула руку в карман и вытащила черный камень на серебряной цепочке. – Прошу вас, наденьте это, – сказала она умоляюще. – Это обсидиан. Камень, отводящий зло.

– Как хотите. – Ева пожала Плечами и надела на шею цепочку. – Вы довольны?

– Это самое, безопасное из всех известных мне мест. Самое чистое. – Алиса села, но по-прежнему продолжала тревожно оглядывать зал, теребя амулет, висевший у нее на груди. – “Золотое солнце", пожалуйста, – сказала она подошедшему официанту. Когда тот отошел, Алиса глубоко вздохнула и взглянула на Еву. – Мне надо набраться смелости. Я весь день пыталась медитировать, но не могла – на меня словно ступор нашел. Я очень боюсь.

– Чего вы боитесь, Алиса?

– Что те, кто убил моего деда, скоро убьют и меня.

– А кто убил вашего деда?

– Его убило зло. Боюсь, вы не поверите в то, что я вам расскажу: вы ведь, наверное, верите только в то, что можно увидеть глазами. – Она взяла бокал, поданный официантом, прикрыла на мгновение глаза, словно беззвучно вознося молитву, и только после этого поднесла бокал к губам. – Но, пожалуйста, не надо игнорировать то, что я вам расскажу, – полицейский не должен этого делать. Я не хочу умирать! – вдруг проговорила Алиса, ставя бокал на стол.

Ева подумала, что это, пожалуй, первое трезвое соображение из высказанных ею. Девушка действительно была напугана и не пыталась это скрыть. На похоронах Алиса старательно пряталась за маской напускного спокойствия. “И делала это ради своей семьи", – поняла вдруг Ева.

– Кого и почему вы боитесь?

– Мне придется объяснить вам все с самого начала. Чтобы искупить грех, прежде надо покаяться. Мой дед уважал вас, поэтому в память о нем я и решила обратиться к вам. Видите ли, я не родилась колдуньей…

– Неужели? – сухо заметила Ева.

– Некоторые ими рождаются, некоторые обучаются ремеслу. Во время учебы в университете я заинтересовалась викканами, и чем больше я про них узнавала, тем острее чувствовала, что там я найду себя. Меня привлекали и их ритуалы, и поиск гармонии, и позитивная этическая программа. Я не рассказывала близким о своем увлечении. Они бы меня не поняли.

Алиса опустила голову, и волосы упали ей на лицо.

– Мне нравилась атмосфера таинственности, я была юна, меня привлекали и волновали церемонии под открытым небом, в которых принимали участие обнаженные девы. А мои родственники… – Она снова подняла голову и взглянула на Еву. – Они слишком консервативны, а мне всегда хотелось совершать дерзкие, необычные поступки.

– То есть в вас всегда жила бунтарка?

– Пожалуй, да. Если бы я на этом остановилась… – прошептала Алиса. – Если бы приняла посвящение и не стала бы искать иного, все было бы сейчас совсем по-другому. Но я была слаба и при этом честолюбива. – Она снова отпила из бокала. – Я хотела узнать больше, хотела сопоставить достоинства и недостатки черной и белой магии. Я говорила себе: “Разве можно принять какой-то тезис, не будучи знакомым с антитезисом?"

– Звучит логично.

– Это мнимая логика, – возразила Алиса. – Я обманывала себя, была слишком самоуверенной. Черную магию я стала изучать поначалу чисто академически. Я беседовала с теми, кто избрал этот путь, пытаясь уяснить, что же отвернуло их от пути света. Это было так увлекательно, – усмехнулась она горько. – До поры до времени.

«Она дитя, – подумала Ева. – Дитя с внешностью взрослой женщины. Умное, сообразительное, но все же дитя. Из таких людей до смешного легко вытягивать необходимую информацию».

– И тогда вы познакомились с Селиной Кросс? Алиса побледнела и подняла руку, словно желая закрыться от Евы.

– Откуда вы о ней знаете?

– Наводила кое-какие справки. Мне же надо было подготовиться к нашей встрече, Алиса. Вы внучка полицейского, и вам это должно быть понятно.