Человек в витрине - Хьелль Ола Даль Страница 89

«Просыпаться нельзя, — подумала она. — Хочу проспать до утра». Как только мысль оформилась в голове, она поняла, что непременно проснется, потому что ночь сегодня не такая, как всегда. Она лежала, укрывшись одеялом и зажмурившись. Нет ничего хуже, чем просыпаться среди ночи в полном одиночестве.

Когда она наконец отважилась открыть глаза, ее взгляд упал на пол. На полу желтела полоска света из соседней комнаты. Яркий луч, похожий на луч лазера, падал не только на паркет, но и на стену. Она не шелохнулась. Лежала тихо-тихо, стараясь дышать ровно и спокойно, и вспоминала о том, как она вот так же проснулась несколько дней назад.

Сейчас самое важное — лежать тихо, чтобы одеяло не зашуршало и она не выдала себя. «Почему? — спросила она саму себя и тут же ответила: — Потому что». На самом деле никакого рационального объяснения не было. Она понимала одно: надо лежать тихо, расслабиться и воспринимать все происходящее как должное. Когда она притворилась спящей, ей стало немного легче. Наступило какое-то оцепенение, помогавшее ей пережить ужасные часы, когда она просыпалась в тихой комнате совершенно одна — без Рейдара.

Как только она вспомнила о Рейдаре, перед ее мысленным взором тут же возникло его белое, безжизненное тело — пустая оболочка, в которой больше не было души. Бренные останки старого, несгибаемого, тщеславного человека, окружавшего себя непроницаемой броней. С течением времени она стала его бояться. Она боялась говорить ему, о чем она думает, потому что Рейдар не относился к ней всерьез. Он обращался с ней как с маленькой. С ней, пятидесятичетырехлетней Ингрид Есперсен, обращались как с маленькой девочкой!

Машинально, забыв обо всем, она вздохнула от жалости к себе. Но, услышав тихий вздох, тут же оцепенела. Она совсем не хотела ни вздыхать, ни шевелиться.

«Я неудачница, — подумала она. — Как странно сложилась жизнь! Мне уже за пятьдесят, я вдова, но по-прежнему, как ребенок, жалею себя. Но не потому, что я осталась одна, а потому, что мне никогда не удавалось жить так, как я хочу. Всю жизнь приходилось угождать другим, отказываться от своих желаний. А ведь все могло бы быть совершенно по-другому, если бы я не боялась… Я слишком всего боялась. И мне показалось, что Рейдар способен меня защитить. Ну и что вышло? Каким образом Рейдар защитит тебя сейчас? Страх, который куда-то прятался, когда Рейдар был рядом, проснулся снова… Я стала пленницей страха, от которого мне уже не освободиться».

Ингрид лежала тихо и думала о своей жизни. Совершенно верно, она вышла замуж за Рейдара, потому что рядом с ним она чувствовала себя в безопасности. А теперь Рейдара нет, и страх, от которого она бежала столько лет, догнал ее.

Зря она все-таки выбрала Рейдара. Надо было выйти за ровесника, жить счастливо, растить детей. А теперь уже поздно… Теперь она уже не может иметь детей. «Да, но ведь ты сама никогда не хотела детей», — напомнила она себе. Верно, не хотела, но все же могла бы их иметь. Хороший муж заставил бы ее. Женщина, которая уверяет, что не хочет детей, — сама еще ребенок. Она не способна стать взрослой. И вот что получилось в результате!

«Я старею. Мужчины еще обращают на меня внимание, но по большей части из вежливости или из жалости. Я всегда переходила из рук в руки, как трофей. Я похожа на американских старух с подсиненными волосами. Я цапля, птица неправильного размера. Да, я несу свои годы с достоинством, потому что так и не поняла, что значит стареть. Женщины помоложе презирают меня, а мужчины помоложе стыдятся, потому что я использую все доступные мне средства, чтобы оставаться молодой, то есть отрицать себя. В глазах других я лишена достоинства».