Ее андалузский друг - Александр Содерберг Страница 88

Как раз в ту секунду, когда он начал терять сознание, Хассе разжал руки. Альберт повернулся на бок, его тошнило, он изо всех сил старался восстановить дыхание.

Хассе рывком поднял его с земли, сжал его руку.

— Я взял его! — крикнул он.

В ту же секунду Альберту удалось вывернуться. Он снова кинулся бежать. Ноги несли его вперед, хотя он не чувствовал их. Во рту ощущался вкус крови, все тело болело. Он выскочил на дорогу, слыша, как за его спиной рванула с места машина. Ему удалось свернуть в чей-то сад. Каждый шаг давался ему тяжело, он едва стоял на ногах. Краем глаза Альберт все время видел большую фигуру Хассе, бегущего параллельно с ним. Когда он понял, что полицейский догоняет его, юноша перепрыгнул через забор, чтобы выбежать на дорогу в надежде кого-нибудь встретить или остановить машину… попросить о помощи.

Он выбежал на асфальт, изо всех сил пытаясь увеличить скорость. «Вольво» приблизился слева и несся на полной скорости, даже не притормозив. Удар оказался страшным. Машина ударила его на уровне колен, Альберта подбросило в воздух, перевернуло над крышей машины, и он упал спиной об асфальт, ударившись головой с такой силой, что треснула затылочная кость. Альберт потерял сознание.

София позвонила, вся в растрепанных чувствах, говорила бессвязно. Йенс не сразу понял, что она хочет сказать. Поняв, кинулся к машине.

Ее сын лежал в кустах в саду, на него охотились полицейские. Она просила сказать им, чтобы они не смели его трогать — это она повторила ему несколько раз. Йенс пытался успокоить ее как умел.

Он был уже почти у цели, когда его обогнала «Скорая», мчавшаяся на полной скорости. Йенс последовал за ней. «Скорая» остановилась в нескольких кварталах от него, где прямо посреди дороги лежало окровавленное тело мальчика.

София откусила еще кусок от ногтя на мизинце. Все ногти уже потеряли привычный вид — короткие, обкусанные.

Она стояла в пустой палате у себя на работе. Бессмысленно бродила туда-сюда с тех пор, как получила эсэмэску от Альберта. Ей оставалось только ждать.

В ее сознании промелькнул образ — Альберт играет в саду с Райнером. Образ тут же рассеялся. Она сама не понимала, почему подумала о собаке. Это был желтый лабрадор, и Альберт обожал его. Они завели собаку, когда сыну было два года — возможно, вместо братика или сестренки. С шести лет Альберт каждый день гонялся за Райнером по саду в любое время года. К девяти годам он изучил повадки и образ мыслей пса и каждый раз ловил его. София стояла в окне и наблюдала за их единоборством — Альберт сосредоточен, Райнер рад.

Когда Райнер умер, Альберту было двенадцать. Он рыдал до тех пор, пока слезы не кончились.

Звонок телефона прервал ее воспоминания.

— Да?

София слышала, что говорил Йенс, — его четкие объяснения. Ноги у нее подкосились от страха и отчаяния, она схватилась за подоконник, словно это была последняя соломинка, удерживающая ее от падения в самую черную из всех черных дыр. Затем в глазах почернело. Задним числом она помнила, как бежала по длинному коридору, вниз по лестнице вместо лифта, бегом по переходам между корпусами, миновала центральный вход и кинулась в отделение реанимации.

Она прибежала туда как раз в тот момент, когда к приемному покою подъехала «Скорая». София подскочила, оттолкнула медсестер, открывавших задние двери.

Она увидела Альберта с окровавленным лицом, лежащего на носилках. Его голова был зафиксирована широкой лентой, затылок охватывал пластмассовый воротник. Нарядная одежда, в которой он ходил в школу на выпускной, была изорвана и окровавлена. София уже почти залезла к нему в машину, когда медсестра схватила ее за одежду и вытащила обратно.

Запах выхлопных газов в гараже ощущался отчетливее, когда на улице стало жарко. Окно в машине было открыто.

Гунилла сидела и ждала в своем «Пежо» в гараже на Хёторгет. Видела в зеркале заднего вида, как подъехала и встала позади нее «Хонда» Андерса. Тот открыл дверцу и тяжело плюхнулся на пассажирское сиденье рядом с ней.

— Все пошло наперекосяк, — тихо произнес он.

— Он выживет?

Андерс почесал затылок:

— Не знаю. Удар был сильный, он упал на спину.

— Вас кто-нибудь видел?

— Нет.

— Ты уверен?

— Да.

Гунилла сидела неподвижно.

— А машина? — спросила она наконец.

— Мы ее отмыли, имитировав столкновение с другой машиной. Она припаркована в надежном месте.

Начальница опустила лицо в ладони. Молчание стало действовать Андерсу на нервы.

— Я взял у парня его мобильник. Он успел послать эсэмэс-ку Софии. Она знает, что это мы.

Гунилла молчала.

— Что нам делать? — спросил Андерс.

Она вздохнула.

— Не знаю… Пока не знаю.

Он посмотрел на нее — никогда раньше не видел ее в растерянности.

— Ты знаешь, что мы должны сделать.

Теперь она подняла глаза, но потом снова опустила лицо в ладони.

— Гунилла!

Она не ответила.

— Ты знаешь, что мы должны сделать?

— Оставьте мальчика в покое, — проговорила она.

Андерс уже вылезал из машины.

— Почему?

— Потому что я так сказала.

Он задумался.

— Хорошо. На некоторое время. Но если он очнется, его придется убрать, ты ведь понимаешь?

Гунилла смотрела прямо перед собой.

Андерс вышел из машины и захлопнул за собой дверь. Она слышала шуршание шин по отполированному бетону, когда машина выехала из гаража. Звуки растаяли, снова стало тихо. Гунилла пыталась собраться с мыслями, найти линию, направление движения… Телефонный звонок прервал ее размышления. Телефон лежал в отделении между сиденьями. Гунилла ответила. Это был Ларс Винге — он сказал, что Эрик умер. Она поняла, что он сказал, но все же переспросила:

— Какой Эрик?