Боль - Ольга Богуславская Страница 85

Есть такое село Дешевки Козельского района Калужской области.

Название, правда, у него - не очень, но не мы с вами первые об этом догадались. Жители села обращались в Верховный Совет СССР с просьбой изменить отвратительное наименование, но получили отказ, потому как название старинное. Оказывается, во время татаро-монгольского нашествия жители села продали врагам переправу, откуда и пошло название. Хорошее название, и совершенно не устарело.

Так вот, Дави решил "переселять" москвичей в Дешевки. Для чего познакомился с нужными людьми, в том числе с Верой Ивановной Гавриковой, главой администрации Дешевского сельсовета, и Ириной Алексеевной Федичкиной, начальником паспортно-визовой службы УВД Козельска. Сначала Дави сам возил туда бумаги, а потом доверил это дело Корявину, поскольку человек он оказался сообразительный и вопросов лишних не задавал. А какие могли быть вопросы? И так все понятно.

Идет Корявин к Гавриковой и говорит: надо прописать такого-то. Тут же при ней пишет заявление, уже подписанное жертвой, и заполняет форму номер шесть. А как же быть со справкой с нового места жительства? Справку давала Гаврикова.

С формой номер шесть, со справкой о наличии жилья, с заявлением жертвы и её паспортом Корявин направлялся в Козельск, где его уже ждала Федичкина. В считанные минуты Корявин получал разрешение паспортного стола на прописку и возвращался в Москву. У лопухов вроде нас с вами такое мероприятие заняло бы несколько недель, а Корявин, лучший ученик Дави, управлялся за несколько часов. За эту "работу" Дави обычно платил ему тысячу долларов.

Последний этап операции считался самым сложным, и его, как правило, осуществлял лично Дави. Нетрудно догадаться, что завершало операцию посещение паспортного стола районного УВД. В зале суда Корявин сказал, что лишь два раза получилась осечка - в паспортном столе потребовали, чтобы пришел человек, который хочет выписаться. А так все шло как по маслу. В паспортных столах Дави, разумеется, тоже платил.

Одновременно с выпиской из Москвы происходило оформление купли-продажи квартиры незадачливого москвича. Сделка всегда была фиктивной, поскольку бывший владелец понятия не имел о том, что его жилье уже продано. Квартиры, разумеется, оформляли на своих людей, продавали позже. А в тот день, когда "совершалась" сделка, клиента надо было убирать.

Сначала Дави и в самом деле переселял людей в Дешевки (правда, они почему-то скоропостижно умирали один за другим). Потом ему это надоело. Квартир становилось все больше и все меньше желания возиться с обманутыми простофилями, куда-то их возить, пристраивать, давать копейки на жизнь. Нет, это портило все удовольствие. И тогда людей стали убивать. Как правило, в тот же день, когда была оформлена сделка с продажей квартиры в Москве. А Корявину нужно было срочно лететь в Дешевки, к Гавриковой, и выписать человека, которого они убили, из с. Дешевки, например, в Смоленск.

Заявление на выписку Корявин писал прямо в кабинете у Гавриковой, в её присутствии. На все про все уходила неделя, иногда меньше. Случались и накладки: заявление на выписку из Дешевок поступало на неделю позже того, как человек был выписан.

И только после этого наступал вожделенный миг: квартиру наконец продавали. Для этого Дави содержал целый штат помощников. Все знали: чем скорей будет найден покупатель на квартиру, тем больше Дави заплатит за хлопоты.

Среди самых старательных продавцов квартир убитых людей следует назвать в первую очередь Светлану Геннадьевну Лобанову, которая окончила юридический факультет МГУ и трудится консультантом в фирме "Право" на Кленовом бульваре. Дождавшись от Дави минимальной цены на квартиру и хорошо зная, что бывшего владельца уже нет в живых, Лобанова объявляла, что квартиру продала, оформив её на себя или на свою подругу. При этом она получала от Дави хорошие комиссионные, а потом продавала квартиру за её реальную стоимость.

Кроме Лобановой, с удовольствием продавали квартиры убитых людей Дмитрий Борисович Рыбкин, маклер-любитель из Химок, а также Юрий Яковлевич Рыбаков, директор риэлторской фирмы "Наша столица" на Зубовской площади.

Второго сентября 1997 года Корявин приехал в Дешевки и получил у Гавриковой справку о том, что у сильно пьющего Юрия Михайловича Герасимова, проживающего в Москве на Ключевой улице, имеется в Дешевках дом на Крестьянской улице, 42. Как тогда, так и сейчас там живут люди, которые в глаза не видели никакого Герасимова. Но это и не требовалось.

Седьмого сентября Корявин вместе с Дави приехал на Ключевую улицу. Кто убил Герасимова? По словам Корявина - Дави, а труп вывезти сам не мог и попросил помочь. В зале суда, обняв руками клетку, Корявин, задушевно улыбаясь, рассказывал, что он боится мертвецов, и Дави, зная об этом, обещал ему за помощь повышенный гонорар, полторы тысячи долларов. Мертвый Герасимов лежал в ванне. Его надо было одеть и вынести из квартиры. Корявин предложил вынести его под руки, как выносят мертвецки пьяных, но в конце концов труп Герасимова просто запихали в тумбочку для телевизора и привезли на берег Москвы-реки. Дави доплыл с тумбочкой до середины реки, вывалил содержимое, а тумбочку утопил. Через неделю труп обнаружили. Но это - через неделю, а на другой день после убийства частный нотариус Н.Г. Беликова (лицензия № 000526 от 30 декабря 1994 г.) зарегистрировала фиктивный договор продажи квартиры Герасимова на имя друга Дави. В уголовном деле имеется категорическое экспертное заключение: договор составлен позже, чем Герасимов поставил под ним свою подпись.

Осенью 1997 года родственник Дави, Юрий Камленков, снял квартиру в Ферганском проезде. Там он познакомился и начал выпивать с пенсионеркой Сластенковой, которая жила в трехкомнатной квартире. Прописанный там сын Сластенковой Сергей в то время отбывал срок в колонии. В конце концов Дави приказал Камленкову жениться на ней - больно хороша была квартира. Камленков изрядно задолжал Дави - пришлось идти под венец, даром что невеста была на тридцать лет старше жениха, да к тому же в соседнем подъезде жила его настоящая жена с ребенком. Но Сластенкова об этом не знала. "Жених" уговорил её съездить к сыну в колонию и получить разрешение на продажу квартиры.

Раздобыв все необходимые документы, Вадим Корявин 5 ноября примчался в Дешевки, где Гаврикова вручила ему справку о том, что у Сластенковой и её сына имеется в Дешевках дом со всеми удобствами. В этом доме на улице Ленина, 23, проживала сама Гаврикова.

Потом Корявин, как водится, снял хозяев с учета в Москве, написав от имени Сластенковой заявление в ОВД "Выхино". Затем молодой муж приватизировал квартиру и стал её владельцем. В декабре 1997 года семья "выехала" в Дешевки, в дом Гавриковой, а в январе "выбыла" в Смоленск. За работу Дави заплатил Корявину тысячу долларов.

А в первых числах мая на окраине лесного массива неподалеку от Боровска был обнаружен обгоревший скелетированный труп Сластенковой.

В выписке Сластенковой на тот свет активное участие принимала Евгения Николаевна Богатырь, тогда оперуполномоченный ОВД "Кузьминки". В то самое время, о котором идет речь, Богатырь получила заявление от гражданина с улицы по соседству с Ферганской. Гражданин писал, что на протяжении длительного времени его спаивали какие-то цыгане и несколько дней назад он подписал какую-то бумагу. Протрезвев, он понял, что сделал что-то не то, и боится лишиться квартиры. В заявлении был указан адрес Камленкова, который, как видно, на Сластенковой не остановился.