Изгои - Маргарет Мерфи Страница 85

Подойдя ближе, он убедился, что автобусная остановка пуста. Может, она все-таки работает? Он почувствовал себя обманутым. Слабый шум из сада внизу. То ли затрудненное дыхание, то ли восклицание. Кладбище было одним из излюбленных траходромов Дезире.

– Ну что ты будешь делать… – огорченно пробормотал он.

Ленивая корова и в самом деле работала.

Он уже собрался перейти дорогу и отправиться домой, но тут ему будто в голову ударило: кто-то выбалтывает сплетни про него и Софию, вспомнил он. Его адвокат не смог разузнать, кто стучит копам. Это должна быть одна из девок, точно кто-то из них. Ну а кто кудахтал над Софией как старая квочка? И кто смотрел на него так, будто он кусок вырезки – хоть сейчас на сковородку?!

– Сука! – прорычал он.

Это случалось время от времени – на него накатывало бешенство, клокоча как каша в горшке. Он не собирался с этим бороться, потому что выброс агрессии доставлял ему истинное наслаждение. Дезире напросилась. Пора ее отходить как следует. Страшная улыбка мрачно осветила его лицо.

Он стоял у самых перил. Увидел охранника собора, который болтал по своей рации, просматривая газеты. Джордан скользнул налево, следуя изгибу стены. Луна появилась из-за облаков, и он мог видеть трещины тротуара, круто спускающегося вниз. Примерно через десять ярдов чернела арка – вход в туннель под откосом. По всей длине туннеля до самого сада по обеим стенам тянулась вереница надгробий.

Для нее было бы лучше трахаться с каким-нибудь пьянчугой, когда он ее найдет. Он неоднократно предупреждал ее насчет курения на работе. «По-моему, ты вообразила себя Оливией Ньютон-Джон, строящей глазки Джону Траволте в мюзикле «Бриолин», – говорил он ей. – А ведь ты всего лишь старая шлюха».

Он ступал осторожно, зная, как туннель усиливает звук, – не хотел, чтобы эта змея ускользнула через калитку в дальнем конце сада. Последний пролет он шел на ощупь, ориентируясь по камням надгробий, неровным и холодным под пальцами, натыкаясь на херувимов и розовые бутоны, раз даже на молящегося ангела. Здесь лежали старые морские капитаны и акулы бизнеса, их молодые жены, умершие при родах. Особенных людей хоронили в особенном месте – на соборном погосте, думал Джордан. Но не настолько особенных, чтобы тебя не могли выкопать или спьяну не уделать надгробную плиту.

В конце туннеля – остатки старого кладбища: несколько старинных крестов и надгробных плит. Слева плющ, цепляющийся за стену, все ниши заложены кирпичом от бродяг, наркоманов и проституток. Справа крутой обрыв и громада собора.

Собор возвышался над городом и, подсвеченный прожекторами, был виден издалека: его силуэт хорошо просматривался даже из-за реки Мерси, с расстояния в пятнадцать миль. Но здесь, в глубине сада, теперь, когда луна скрылась за облаками, было темно. Темнота была такой, что немногое, что Джордан смог разглядеть, казалось зернистым, как на снимке, сделанном дешевым фотоаппаратом: бледный купол мавзолея Хаскиссона, ряд георгианских домов, возвышавшихся неподалеку, да, пожалуй, и все.

Он стоял неподвижно у туннеля, дожидаясь вспышки сигареты либо отблеска на лице или одежде Дезире. Слабый хруст. Он быстро глянул направо, налево, стремясь боковым зрением засечь движение. Ничего. В это время опять вышла луна, и он увидел Дезире прямо перед собой в десяти ярдах, на дорожке. Пальто было расстегнуто, и лунный свет придавал ее коже голубоватый оттенок, так что она казалась полумертвой, хотя он ее еще и пальцем не тронул.

Сова издала пронзительный крик.

– Твою мать! – вздрогнул Джордан и шагнул к Дезире.

Позади него высокая фигура вышла из тени масонского памятника. Человек поднял руку, подождал, пока Джордан обернется и увидит его, и тогда выстрелил. Дважды. В голову и сердце.

Джордан упал.

Шаги сверху. Крики. Скворцы взлетели тучей, закружились над ними, переполошенные криками и свистками.

Мужчина схватил Дезире, подталкивая ее, выдохнул:

– Сюда!

Второй мужчина нагнал их уже на дорожке.

– Копы? – с тревогой спросил он.

Первый кивнул.

На улице над ними двое полицейских, изображавших влюбленную парочку, быстро запросили по рации помощь и побежали к собору. Из кирпичной будки выскочил охранник.

– Полиция! – крикнула женщина. – Сохраняйте спокойствие!

Две машины с визгом вылетели на Хоуп-стрит, затем левым поворотом ушли на Аппер-Дюк-стрит и, натужно ревя моторами, полезли в гору к соборной площади.

На месте происшествия первый офицер смотрел в зев туннеля.

– Из туннеля есть выход? – спросила у охранника женщина-полицейский.

Он поднял оконную раму и махнул наверх:

– На Сент-Джеймс-стрит.

Первая машина развернулась и помчалась туда.

Полицейский-мужчина запросил отряд. Посмотрел на напарницу:

– Без подмоги мы их упустим.

Дезире бежала по дорожке. Тени пробегали по ее лицу, как рваные облака по диску луны. Она спотыкалась в темноте, сквозь рыдания слышала приближающийся вой полицейских сирен. Это за ней.

Мужчины, обогнавшие ее, куда-то подевались. Она это скорее чувствовала, чем видела, потому что исчезло ощущение надежного мужского присутствия рядом. Она слышала, как они полезли вверх по склону справа. В этом конце сада склон был не такой крутой, поросший деревцами и кустарником. Она продолжала бежать, направляясь к высоким железным воротам и свободе. Когда уже повернула по дорожке, на стоянку перед воротами вылетела машина.

Выругавшись, Дезире сменила направление, оступилась и попала в грязь. Она бросилась вправо и стала карабкаться вверх по склону, скользя по грязи, цепляясь за ветки деревьев и плети плюща. Грязь набилась под ногти и между пальцами ног – она потеряла туфли.

Послышались лязг и ровное гудение, из-за купола собора показался полицейский вертолет и пошел над садом. В свете его прожектора тени стали резче. Дезире оглянулась.

На склоне один из бандитов попал в луч прожектора. Перекрывая шум лопастей, сверху раздался усиленный мегафоном голос:

– Оставайтесь на месте! Поднимите руки!

Мужчина выстрелил, и вертолет ушел в сторону. Стрелок потерял равновесие и быстро заскользил вниз по склону, гоня перед собой камешки.

Отряд полиции в бронежилетах рассредоточился на склоне с восточной стороны сада и преодолел высокую толстую стену с противоположной стороны. Вниз петляла тропинка, спускаясь к кладбищу. Полицейские продвигались медленно, укрываясь за камнями и плющом. В лучах прожекторов и фонариков чередование света и тени, мелькание надгробий и голых ветвей деревьев создавало впечатление, что они рассматривают картину сумасшедшего художника.

Часть полицейских залегла за северными воротами: на кладбище негде было укрыться от вооруженных бандитов. Кроме того, существовала опасность задеть своих в этой неразберихе.