Вот это поцелуй! - Филипп Джиан Страница 84

– Все равно права была я, – заявила мне как-то Мэри-Джо, когда я катил ее коляску по холмикам и полянкам в парке, любуясь островком изумрудной зелени в обрамлении деревьев, над которыми высились ярко освещенные фасады зданий. – Мог бы сказать: «Мэри-Джо, я должен извиниться перед тобой, ведь это я ошибался, а ты была права». Я до сих пор не дождалась от тебя этих слов. Не слишком это мило с твоей стороны. Даже невежливо.

Перед этим я зашел к Крис и поцеловал замок, – она, вероятно, уехала на уик-энд, не предупредив меня; а потом порвал себе мышцу, поднимая тяжести в новом спортзале, куда меня затащила Рита, прожужжавшая мне о нем все уши. Но все же, несмотря ни на что, погода стояла прекрасная. Небо словно сочувствовало нам. Хоть это у нас было… Дети играли в мяч, летали птицы, температура упала на несколько градусов, что было очень приятно, и город втягивал трепещущими ноздрями теплый воздух.

– Я думал, это само собой разумеется, – в конце концов сказал я ей в ответ, глядя, как молодые чиновники сбрасывают пиджаки и растягиваются на траве с сэндвичами в руках. – Это ведь само собой разумеется, разве нет?

В парке были и чиновницы, в коротких юбках, свежевыглаженных блузках и темных очках.

А Мэри-Джо все гнула свое:

– Ну что, тебе в лом сказать, что я была права? Разве это так трудно?

– Нет, ты меня плохо знаешь.

– Ты так думаешь? А я вот не уверена, что настолько плохо тебя знаю.

Разумеется, если кто-то что-то и заподозрил, то это была Мэри-Джо. Но мне не хотелось с ней об этом говорить.

– Ты такой упрямый, – продолжала она, – жуть, до чего ты иногда бываешь упрям. Не хочешь чего-то видеть – и не видишь.

Я ничего не ответил. Пока она сидела, закрыв глаза и подставив лицо солнцу, я позвонил Крис, чтобы узнать, где она, но попал на автоответчик. Я отошел подальше от Мэри-Джо, чтобы оставить сообщение.

– Алло, Крис? Это я. Все в порядке. Представь себе, я не знаю, где ты. Я сейчас с Мэри-Джо. Везу ее на работу, чтобы она забрала свои вещи. А у тебя все нормально? Ты знаешь, что можешь со мной встретиться, когда захочешь. Мне незачем тебе об этом напоминать. Итак, сегодня суббота, сейчас тринадцать часов сорок восемь минут. Тебе привет от Мэри-Джо. Я заходил посмотреть стиральную машину, но покупку решил отложить на потом. Когда ты сочтешь нужным… Ever [33]… Ой, прости, извини! Я хотел сказать over, [34]а не ever. Хотел сказать, что сообщение закончено. Over.

На миг я задумался, нарочно я оговорился или случайно. Трудно сказать наверняка.

Говорил же я, что у нас с Фрэнсисом Фенвиком дело кончится плохо!

Я не искал с ним ссоры. Я даже старался стать как можно незаметнее в последнее время. Чтобы обо мне забыли. Я ходил к нему и лизал ему задницу, когда представлялся удобный случай. Но, как оказалось, я имел дело с припадочным. Сами знаете, каково это, когда вы у начальника как кость в горле. Такое случается довольно часто…

Итак, мы с Мэри-Джо собирали ее вещи, и тут заявляется он и сообщает, что я должен предстать перед дисциплинарным советом по поводу истории с Рамоном, так как мне не следовало стрелять ему в колени.

– Послушайте, – сказал я ему, – мы не могли бы поговорить об этом позже?

Для Мэри-Джо это был не самый веселый момент в жизни. Мы укладывали ее вещи в коробки. Некоторые коллеги подходили к ней, похлопывали по плечу, женщины целовали ее в макушку, а затем испарялись. Это было тяжело. Я видел, как она стискивает зубы и морщит лоб, открывает ящики стола, будто склепы, а потом смотрит в пустоту, закусив губы. Тяжело, что и говорить. И надо было быть Фрэнсисом Фенвиком, чтобы этого не заметить.

– Нет, не позже, – сказал он мне. – Мы поговорим об этом сейчас.

Ну какая муха его укусила?

– Нет, Фрэнсис. Позже. Мэри-Джо собирает вещи. Значит, поговорим позже. Проявим уважение.

Именно это слово, «уважение», ему и не понравилось. Может быть, ему не понравилось и мое презрительное выражение лица. Не знаю, подозревал ли он меня в чем-либо, потому что у меня было железное алиби – Паула удивительно легко путала даты. Скорее он подозревал меня вообще во всем. Заранее. Что-то было во мне подозрительное для него, определенно. Да, он мог хорошо ко мне отнестись на какую-то минуту, а в остальное время я был для него предметом ненависти.

Я повернулся к нему спиной, чтобы посвятить себя заботам о Мэри-Джо, которая как раз вытащила свой полицейский значок и молча его рассматривала. Зрелище вышибало слезу. Мэри-Джо словно купалась в облаке светящихся пылинок, которые плясали в солнечном луче, проникавшем в окно. Ее нижняя губа слегка подрагивала.

Я посмотрел на Фрэнсиса Фенвика, лелея надежду, что он разделит мои чувства и мы постоим вместе молча, – черта с два! Он вовсе не собирался ослаблять хватку. Он выглядел очень взвинченным, как будто тоже подсел на крэк.

– Где ты был, когда она нуждалась в твоей помощи? А? Где тебя тогда носило?

Нет, вы представляете, какой гнусный удар! Неслыханно жестокий! Я еле на ногах устоял…

– Нет, Фрэнсис, не надо, прошу вас, – прошептала Мэри-Джо.

– «Нет, Фрэнсис, не надо»? А почему «нет, Фрэнсис»? – возразил он, испепеляя меня взглядом. – По чьей вине все это произошло? Ну, я слушаю! Кто там разжигал костры на улицах, вместо того чтобы делать свою работу? Ну, угадайте, кто? Я слушаю!

Вот это было по-настоящему больно. На какое-то мгновение мне показалось, что все вокруг покачнулось, а жуткая тоска вползла мне в грудь и принялась терзать мне сердце. На мгновение у меня потемнело в глазах так, что я подумал, не настала ли ночь.

Мэри-Джо опустила голову. Я обхватил подбородок рукой, чтобы осмыслить происходящее.

А Фрэнсис Фенвик продолжал в том же духе и коснулся другой очень больной темы – моей личной жизни, обвиняя меня в порочности и противоестественных связях.

– И видишь, чем это кончается?! – заключил он, размахивая у меня перед носом какой-то бумажкой, – надо полагать, тем самым вызовом на заседание дисциплинарного совета. – Понимаешь, что ты наделал? Видишь, к чему это ведет?

Мы сцепились, как бешеные псы, и принялись тузить друг друга. А ведь я предвидел, что так оно и будет! Мы повалили в кабинете стулья и катались под столами. Наверное, я мог бы его убить, хотя из-за поврежденной мышцы плечо горело огнем.

Но прежде чем дело приняло совсем дурной для меня оборот, я схватился за ручки кресла Мэри-Джо, и мы быстро выкатились из кабинета.

Так и вижу, как я с опаской преодолеваю ступеньки, отделявшие нас от тротуара; Мэри-Джо судорожно, но храбро вцепилась в подлокотники, не произнося ни слова.