Особые обстоятельства - Джон Ле Карре Страница 83

— Ты мне скажи сначала — они еще там? Три мужика, которые хрен знает о чем говорят?

— Люди на улице постоянно говорят, как правило о полной фигне. Что это за магазин? Кто такая Мими?

— Это интернет-кафе. Мне нужны ботинки. Они сломали мой компьютер. И еще мой телефон — там все адреса. В верхнем левом ящике стола. Еще носки. Мне понадобятся носки. И посмотри, там ли еще эти трое.

Эмили нашла куртку Тоби, помятую, но вполне целую, и положила в ее левый карман телефон. Затем помогла ему натянуть носки и ботинки и проверила, не ушли ли те трое. Не ушли. В какой-то момент она даже перестала говорить “Тоби, так же нельзя”, и молча помогла ему пересечь коридор.

— Думаешь, Мими в такое время клиентов еще берет? — беспечным тоном спросила она.

— Помоги спуститься с лестницы, а потом иди домой. Ты сделала все, что могла. Ты мне очень помогла. Извини, что так вышло.

* * *

Наверное, они преодолели бы лестницу с меньшими мучениями, если бы сразу определились, в чем именно должна заключаться помощь Эмили: идти ли ей позади Тоби, говоря, куда ступать, или спереди, чтобы подхватить, если он упадет? Тоби считал, что ловить его — попросту глупо. Эмили не выдержит его веса, и они покатятся по лестнице вдвоем. На что Эмили возразила, что, если он все-таки начнет падать, ее вопли сзади ему точно ничем не помогут.

Эти споры вспыхивали и утихали, а они медленно продвигались вниз и наконец выбрались на улицу, где принялись обсуждать, — теперь уже вдвоем, — что же делает полицейский в форме на углу Клаудесли-роад? Потому как где же в наши дни встретишь на улице одинокого копа, с добродушием поглядывающего по сторонам? И, начал возмущаться Тоби, почему эти чертовы придурки до сих пор не поменяли одно-единственное колесо? Но как бы это ни объяснялось, он знал одно: Эмили необходимо как можно скорее уйти куда подальше, ради ее собственного же блага. Меньше всего ему сейчас хотелось, чтобы она превратилась в его сообщницу. Все это он подробно и ясно объяснил Эмили.

Так что Тоби немало удивился, когда, собираясь с духом, чтобы отправиться в путешествие по Копенгаген-стрит, обнаружил, что Эмили не только никуда не ушла, но еще и помогает ему идти, а вернее — тащит его на себе, не по-женски крепко схватившись за его плечо одной рукой, а другой обеспечивая твердую поддержку его пояснице. При этом она умудрялась не причинять ему боли. Все это натолкнуло Тоби на мысль, что теперь она знакома с географией его тела чуть ли не лучше его самого.

На перекрестке Тоби замер, как вкопанный.

— Черт, — ругнулся он.

— Что такое?

— Не помню.

— Чего не помнишь?

— Где магазин Мими — слева или справа.

— Подожди меня тут.

Усадив на скамейку Тоби, у которого к тому моменту заметно кружилась голова, Эмили отправилась на разведку. Вернувшись, она доложила, что магазин “У Мими” располагается по левой стороне улице.

— Как только закончим с этим магазином, отвезем тебя в больницу, хорошо? — настойчиво сказала она. — Ну что еще такое?

— У меня нет денег. Вообще.

— Ну и что, зато у меня их куча.

Мы ругаемся, как пожилая супружеская пара, подумал Тоби. А мы ведь даже ни разу не целовались — даже в щечку. Наверное, он подумал это вслух, потому что, открывая дверь крошечного, но безупречно чистого магазина, Эмили улыбалась. За большой фанерной стойкой никого не было. В глубине находился небольшой бар, где продавали кофе и закуски; на стене висел плакат, призывающий провести апгрейд вашего компьютера, проверить его на вирусы и уничтожить их, а также восстановить утерянные данные. Под плакатом стояли шесть кабинок с компьютерами. Все шесть были заняты — четырьмя чернокожими мужчинами и двумя блондинками, — так что ничего не оставалось, как ждать.

Тоби сел за столик. Эмили тем временем купила две чашки чая и пошла беседовать с управляющим. Вернувшись, она села напротив Тоби и взяла его руки в свои — как он понадеялся, не только чтобы померить ему пульс. Затем один из мужчин вышел из кабинки.

У Тоби кружилась голова, а пальцы правой руки еле шевелились, так что в итоге флешками занялась Эмили, а он лишь зачитывал ей адреса из своего телефона: контактные данные “Гардиан”, “Нью-Йорк Таймс”, “Прайват Ай”, передачи “Криминал”, новостей Четвертого канала, Би-Би-Си, Ай-Ти-Эн и, наконец, ничуть не шутя, департамента прессы и информации министерства иностранных дел Великобритании.

— И еще моему отцу, — добавила Эмили и набрала электронный адрес Кита. Нажав “Отправить”, она отослала доклад и на адрес матери — на случай, если Кит до сих пор не вылезает из палатки и не читает писем. Затем Тоби спохватился — он вспомнил, как Бриджит разрешила ему переснять фотографии на телефон, — и настоял, чтобы Эмили отправила отчет и ей тоже.

Эмили все еще рассылала письма, когда Тоби услышал вдали вой сирен. Сначала он подумал, что это “скорая”, которую Эмили каким-то чудом умудрилась вызвать без его ведома. Наверное, еще в квартире, пока говорила с Окли?

Но Тоби быстро отказался от этой мысли — Эмили никогда не позвонила бы в больницу, не предупредив его. Если он что и знал совершенно точно, так это то, что Эмили — самый прямой и бесхитростный человек из всех, кого он встречал. Если она сказала, что вызовет “скорую” после того, как они закончат дела в магазине, значит, именно тогда она ее и вызовет — и ни секундой раньше.

Затем он подумал — а вдруг это за Джайлзом? Вдруг Джайлз бросился под автобус? Потому что, когда человек вроде Джайлза заявляет, что хочет “наградить себя назначением в очень далекие края”, понимать это можно как угодно.

А потом к нему вновь вернулась ясность мысли, и ему пришло в голову, что, включив телефон, чтобы добыть электронные адреса журналистов и разослать им фотографии Бриджит, он подал сигнал, который с необходимым оборудованием мог отследить кто угодно. Ну а если хватит духа — не только отследить сигнал, но и направить на его источник какую-нибудь ракету, дабы та оторвала к чертям собачьим голову незадачливому владельцу телефона.

Сирен становилось все больше, они выли все громче и настойчивее. Вначале ему казалось, что едут с одной стороны, но вскоре вой превратился в какофонию, на улице завизжали тормозами машины. И тут уж никто, даже Эмили, не смог бы с уверенностью сказать, откуда же доносятся вопли сирен.