Капкан для провинциалки - Фредди Ромм Страница 82

Спец

Спец снял показания с приборов, поспешно запер будку и ушёл с крыши, где они были установлены. После этого уже намного спокойнее спустился на улицу, отгоняя неприятное предчувствие, что и на этот раз у двери подъезда окажется Кароль. Однако никого поблизости не было, только дети играли в снежки. Теперь, по дороге к себе, можно и проанализировать первые результаты.

Итак, Кароль уехал в Бельгию на неопределённое время. Заказа это не отменяет, зато можно спокойно подготовить встречу дорогого гостя, когда он вернётся. Его слабые места – жена, дети и друзья. Никто из них в заказ не входит, более того, не исключено, что Влад имеет виды на красавицу Татьяну – стройные длинноногие блондинки в его вкусе. Так что без острой необходимости никого из перечисленных трогать не следует… если только Зелинского, но опять же – стоит ли лишний раз нервировать МУР?

Зазвонил мобильный телефон. Это может быть только Влад.

– Слушаю!

– Ты уже знаешь последние новости?

– Что клиент подался отдыхать?

– Вот именно. У тебя три дня на подготовку. Обеспечь, чтобы на четвёртый день он вернулся принимать сюрпризы.

– Обеспечу. Только у меня вопрос.

– Слушаю.

– Насколько можно обижать его куколку?

Влад не сразу ответил, и Спец понял, что его предположение верно. Конечно, Влад не влюбился, он понятия не имеет, что это такое, но Татьяна его интересует.

– Постарайся поменьше её обижать, – запинаясь, произнёс, наконец, заказчик.

– Нет проблем, – бесстрастно ответил Спец. – Ещё что-нибудь?

– Нет. Успеха!

– И процветания, – пробормотал Спец и разъединил.

Антон

Лебедев задумчиво смотрел на странный предмет, появившийся за последние три дня на крыше того самого дома, откуда велось наблюдение за Сёмой. Железная будка с надписью «Высокое напряжение». Провода, идущие от неё, бутафорские – обрываются на краю крыши. Явно рассчитано, что никому, кроме случайных людей, на глаза не попадётся. Обнаружена не то чтобы случайно, но с запозданием: наверняка появилась не сегодня.

Малышев смотрел на шефа виновато: проштрафился, прохлопал того, кто эту будку установил. А если бы там была взрывчатка? Кстати, что там?

– Сколько времени у тебя займёт открыть?

Сашка Малышев в своё время отсидел за «медвежатничество». Вскрытие любых замков было для него своеобразным хобби. Убедившись, что юное дарование взламывает сейфы бескорыстно, игнорирует содержимое, оставляет его соучастникам, следователь, который вёл дело Сашеньки, порекомендовал своего подшефного Лебедеву.

Услышав вопрос начальника, Малышев пожал плечами:

– Минуты три, если не заминировано. Холодно, товарищ подполковник!

– Хорошо, давай.

Не желая мешать своему подчинённому, Лебедев отошёл на край крыши и осмотрелся. Если неизвестный, наблюдающий за семьёй Кароль, захочет поиграть в снайпера, то лучшей площадки ему не найти. Глупо получилось. Собирались ловить Сёму и прохлопали кого-то более интересного. Впрочем, не совсем прохлопали – ведь он наверняка сюда вернётся. Брать его с поличным проку мало: установить будку на чужой крыше не такое уж преступление, так, мелкое административное нарушение, если в будке ничего криминального.

– Товарищ подполковник, готово!

Лебедев кивнул и подошёл к будке. Вот прибор для инфракрасного слежения, а этот – считывает произносимый текст с колеблющейся поверхности оконных стёкол. И оба нацелены на квартиру Кароля. А вот видно, что фрагмент стенки будки, обращённый на цель, выполнен из прозрачного пластика, только с внешней стороны раскрашен под металл. Однако во всём этом никакого криминала. Так что следить за крышей – да, задерживать того, кто сюда придёт – нет.

А ведь это наверняка тот парень, которого пытался задержать Кароль перед отъездом…

Аня

Когда я открыла глаза, вокруг была моя комната. Нет, не смоленская и не московская, а та, которую мне от своих щедрот предоставил Махмуд Абу-Салем. Может, мне приснилось всё это – танцевальный турнир в Бельгии, Надя, её слова, что в России уже установили мою невиновность и я могу вернуться домой? И мой бесславный мятеж против Махмуда, Ахмеда и Розалинды, поездка в наручниках и со связанными ногами, холод под моей щекой, когда меня уложили на снег, равнодушная чёрная вода в трёх метрах от моего лица? А затем – укол в шею… Совсем как при похищении из Москвы. И вот я очнулась здесь. Меня привезли в самолёте? А как же граница, таможня, паспортная проверка? Из России меня тихо вывезли – это понятно: коррупция. Но неужели и в Бельгии то же самое? Или коррупция ни при чём?

А Майкл? Его не было в машине, когда я дралась с Ахмедом и Розалиндой. Она услала его за нашими костюмами – и после этого затащила меня в машину. Что же получается – Майкл не знает, как со мной поступили? Розалинда обманула его, она ему не доверяет? Майкл был готов принять мою сторону? Он меня действительно любит? А где он теперь – здесь? Может, сейчас войдёт в мою комнату?

Я вскочила было с постели, но тут же снова села: голова кружилась и тело было словно чужое. Я помедлила, сделала несколько глубоких вдохов, помассировала себе виски и надбровные дуги, и стало легче. Я предприняла другую попытку и тут же сообразила, что ходить пока не требуется. Достаточно поднять трубку и набрать номер телефона Майкла.

Однако мне ответил по-арабски незнакомый мужской голос. От неожиданности я разъединила, затем собралась с духом и позвонила туда же снова:

– Скажите, Майкл Шелли на месте?

– Нет, женщина! Нет тут никакого Шелли!

От неожиданности полученного отпора я выронила трубку. Мои губы предательски задрожали. Надо же – «женщина»… А чем я недовольна? Спасибо, хоть в гарем меня пока не заперли и паранджу не напялили. А могли – после всего, что произошло на набережной в Брюсселе.

Так что же – Майкла здесь нет? Или он переселился в другую комнату? Пойду поищу Розалинду, может, она знает.

Злую училку я нашла в саду. Она холодно посмотрела на меня, и я вдруг вспомнила, как Али учил меня приёмам самообороны. Почему же я ничего этого не применила там, в машине? Растерялась… Да, Анечка, приёмы надо не только знать, но и использовать.

– Простите, Розалинда, вы не знаете, где Майкл?

Мой голос дрожал, причём от смешанных чувств. Да, я была сейчас рабыней, но мечтающей о мятеже. Только мой мятеж будет последним. Или я спасусь и вырвусь из своего рабства, либо – во второй раз – Махмуд меня не пощадит. В любом случае, сейчас неподходящий момент для бунта. Надо быть вежливой и покорной.