Адский огонь - Нора Робертс Страница 82

— Они были чокнутые.

— Ой, я тебя умоляю! Ну, хорошо, это романтично, как в фильме «Неспящие в Сиэтле». Ты же знаешь, я обожаю этот фильм.

— Все точно, только мы не живем на противоположных побережьях, я не помолвлена с кем-то другим, а он не вдовец с маленьким сыном. В остальном все совпадает. В точности.

Джина погрозила ей пальцем.

— Ты не испортишь мне этот праздник. Я шесть лет замужем, жду третьего ребенка, где мне взять романтики? Должна же я расслабиться! Итак, он хорош собой?

— Очень. Отлично сложен. Отчасти это, наверно, из-за его работы. Физический труд.

— Теперь к сути. Как он по части секса?

— Разве я сказала, что занималась с ним сексом?

— Мы с тобой, что, вчера познакомились?

— Черт, попалась. Он зашкаливает.

Джина заморгала и откинулась на спинку стула.

— Ты никогда так раньше не говорила.

— Чего я не говорила?

— Ты всегда говоришь: «Это здорово» или «Это мощно». Иногда «Было весело» или «Середняк». Я бы сказала, по шкале от одного до десяти твой максимум — восьмерка.

Рина наморщила лоб.

— У меня были десятки. А ты слишком много внимания уделяешь моей сексуальной жизни.

— А на что ж тогда друзья? Значит, это лучший секс в твоей молодой, полной приключений жизни?

— Я не говорила… Ну, ладно, да, так оно и есть. Это было здорово, и мощно, и весело, и романтично. Это было дико и необузданно. И со вчерашнего дня все кончено.

— Как? Почему? Я же только что пришла!

Рина налила еще немного воды и стала следить за поднимающимися пузырьками.

— Притащить парня на место пожара, который касается тебя лично, а не только профессионально, дать ему увидеть, как ты бегаешь в пожарной робе, отдаешь приказы, в том числе и ему, и при этом он знает, что на тебе зациклился какой-то псих? Понимаешь, это как-то сразу снимает романтику, Джина.

— Ну, значит, у него паршивый стояк.

Рина со смехом покачала головой.

— Ничего подобного. В прямом и в переносном смысле. Мы только-только начали танцевать, Джина. И вдруг мотив сменился. И все усложнилось.

Джина тяжело вздохнула.

— Ну, если он так к тебе относится, значит, он мне больше не нравится.

— Он бы тебе понравился. Он симпатичный. Я не стану его винить за то, что он прервал танец.

— Значит, он еще не прервал танец.

— Вчера я почувствовала, что он отстранился. Просто об этом еще не объявлено официально.

— Знаешь, в чем твоя проблема, Рина? Ты пессимистка. Когда дело доходит до мужчин, ты жуткая пессимистка. Вот почему… — Прервав себя на полуслове, Джина нахмурилась и отпила воды.

— Давай уж, не останавливайся.

— Ладно, скажу, потому что я люблю тебя. Вот почему у тебя отношения с мужчинами так непродолжительны, так поверхностны. Это началось еще с колледжа. С бедного Джоша. А после Люка стало еще хуже. Он был колоссальной задницей, — торопливо добавила Джина, когда Рина поперхнулась водой. — Тут спору нет. Но, если хочешь знать мое мнение, то, что тогда случилось, сильно ударило тебя по мозгам, и ты совершенно разучилась строить прочные отношения.

— Это неправда. — Но Рина сама слышала, что ее голосу не хватает убедительности.

Джина взяла ее за руку.

— Милая моя, вот я сижу и слушаю, как ты мне рассказываешь об этом парне… Ты ни о ком так не говорила с тех пор, как мы еще в школу ходили. Я чувствую, что тут назревают серьезные отношения, а ты уже готова послать все к чертям. Ты уже заточена на это. Почему бы тебе не подождать и не посмотреть, как все повернется, прежде чем ставить на нем крест?

— Потому что для меня это важно, — тихо призналась Рина, и Джина еще крепче сжала ее руку. — Потому что он смотрит на меня, и для меня это важно. Я никогда такого раньше не чувствовала. Ни с кем, ни разу. Я не жалела, что такого раньше не было. Может, дело было во мне — я не могла или не хотела. Может, мне это было не нужно. Я не жалела. У меня в жизни всего хватает. У меня есть семья, работа, если бы мне нужен был мужчина, их кругом полно. Но он стал для меня важен, и это случилось так быстро, этого так много, я боюсь, как бы это меня не раздавило, когда он уйдет.

— Ты влюблена в него?

— Я… еще не решила. Мне страшно.

Джина вся расплылась в улыбке. С трудом поднявшись на ноги, она обогнула импровизированный стол, обняла Рину и чмокнула ее в макушку.

— Поздравляю.

— По-моему, вчера я все испортила, Джина.

— Погоди. Притормози. Вспомни, что со мной творилось, когда у нас со Стивом все началось всерьез. Я была вся в кусках.

— А тебе это шло, — улыбнулась Рина.

— Это был кошмар. — Джина выпрямилась, повела плечами. — Я собиралась на год уехать в Рим и завести безумный роман с каким-нибудь непризнанным гением-художником. И как же мне было осуществить свою мечту, когда этот проклятый пожарник измотал мне всю душу? До сих пор мотает, до сих пор держит меня в страхе. Иногда я смотрю на него и думаю: что я буду делать, если с ним что-нибудь случится, если я его потеряю? А вдруг он влюбится в другую? Дай парню шанс, Рина. — Она ласково погладила Рину по щеке. — Я его даже не видела, но я тебе говорю: дай ему шанс. Сейчас заберу у матери детей и вернусь в тот цирк, который называется моей жизнью. Позвони мне завтра.

— Позвоню. Джина! Ты меня развеселила, спасибо!

— Значит, мое дело сделано.

Рина проспала три часа и проснулась с колотящимся сердцем. В мозгу еще сохранились смутные воспоминания о приснившемся ей кошмаре. Огонь и дым, темнота и страх — мешанина деталей, никак не связанных друг с другом. Может, оно и к лучшему, решила она, свернувшись калачиком, пережидая, пока сердце не успокоится.

Кошмары мучили ее время от времени, особенно когда она испытывала стресс или переутомление. Это была профессиональная болезнь полицейских. Никто не видел того, что видели они, никто не трогал того, что им доводилось трогать, нюхать то, что они нюхали.

Но кошмар пройдет, он всегда проходит. Она с этим справится. Это ее работа — справляться с такими вещами.

Рина села и зажгла свет. Она что-нибудь съест, поработает немного. Это поможет ей избежать нового приступа бессонницы. Ей не хотелось проснуться в три часа ночи от нового кошмара.

Все еще полусонная, Рина спустилась вниз. Джина права, подумала она, спускаясь и проводя пальцами по стене. Надо серьезно заняться покраской, съездить за образцами и вообще пора сделать дом своим.

Неужели она и вправду боится серьезных отношений? Она долго колебалась, прежде чем решиться на покупку дома, хотя мечтала о своем доме годами. Теперь вот все никак не может взяться за отделку дома, хотя, по идее, раз это ее дом, он должен отражать ее индивидуальный вкус и стиль.