Послание из ада - Кей Хупер Страница 82

– Какая же?

– Робсон утверждал, что призрак или дух его старого врага нес на спине большой мешок, в котором шевелились живые щенята. Он считал, что призрак сначала утопит их, а потом явится за ним.

Кендра медленно кивнула.

– В мешке было что-то живое, и оно двигалось.

– Это да еще тот факт, что призрак вообще нес что-то в мешке. Я, конечно, не врач, но мне показалось, что для бреда это выглядит слишком… экстравагантно. Я еще могу представить злого духа с ножом, топором или раскаленными вилами в руках, но с мешком. На спине!!! Не Санта-Клаус же явился этому Робсону!

Прежде чем ответить, Кендра повернулась и посмотрела на заброшенный дом, где была найдена Холлис Темплтон.

– Видишь вон тот старый склад на углу перед домом? – спросила она наконец. – Наверное, некоторые бродяги прячутся там в плохую погоду. А ведь когда Окулист напал на Холлис, было уже холодно, не так ли?

– Да, очень.

– Как ты думаешь, из склада видна тыльная сторона дома, где нашли Холлис?

– Не знаю. Если хочешь, давай сходим и проверим.

Через десять минут обе женщины осторожно вскарабкались на ржавый металлический балкон, прилепившийся к внутренней стороне восточной стены старого склада. Как они и ожидали, им сразу бросились в глаза несомненные признаки того, что, по крайней мере, несколько человек использовали склад для ночлега. В углу стояла ветхая и грязная, очевидно, подобранная на помойке мебель – заплесневелая, продавленная софа, кресло с прорванной обивкой, несколько колченогих стульев и большой фанерный ящик, служивший столом. Угол был занавешен куском просмоленного брезента, задерживавшего, по крайней мере, самые сильные сквозняки. В центре этой импровизированной комнатки в большой закопченной бочке Кендра и Дженнифер увидели свежие угли.

На балконе, как ни странно, тоже кто-то жил. Здесь лежало несколько старых половиков, драных циновок и целая кипа газет, служивших постелью.

– Не представляю, как здесь можно спать! – проговорила Дженнифер, поддавая газеты носком башмака. – Наверное, страшно до жути!

– Зато безопасно, – ответила Кендра. – Безопаснее, чем внизу, – во всяком случае с точки зрения человека с параноидальными наклонностями. Этот балкон так скрипит и гремит, что подкрасться к спящему незаметно совершенно невозможно. К тому же я полагаю, здесь все-таки теплее. Этот старый брезент что-то не внушает мне доверия.

Дженнифер посмотрела на грязное окно над постелью.

– Может быть, он и спит прямо под окном, чтобы иметь лучший обзор, – сказала она. – Параноик или шизофреник, но он явно предпочитает быть в курсе того, что происходит вокруг.

– Ты думаешь, это Робсон? – напрямик спросила Кендра.

– Пока не знаю. – Дженнифер шагнула к окну. Как ни странно, почти все стекла в нем сохранились, однако они были настолько грязны, что сквозь них, наверное, можно было любоваться разве что солнечным затмением. Но в одном углу стеклянная панель отсутствовала, и сквозь дыру открывался роскошный вид на заднюю стену соседнего дома – того самого, где Окулист оставил Холлис Темплтон.

– Ты была права, – сказала Дженнифер, отступая от окна и знаком приглашая Кендру посмотреть. – Отсюда все отлично видно.

Кендра, в свою очередь, выглянула из окна.

– Насколько я могу судить, это – единственный наблюдательный пункт во всем квартале, откуда хорошо виден второй вход в здание. Скажи, там, на углу, уличный фонарь? Он работает?

– Это можно узнать, – ответила Дженнифер. – И если он работает или работал месяц назад, в таком случае Робсон – если это его место – даже ночью мог разглядеть человека, входящего в здание, и увидеть у него на спине мешок или чье-то тело, завернутое в парусину.

– Не человека – призрака, – напомнила Кендра. – Я все думаю, как Робсон мог узнать своего старого врага. Ведь если это Окулист, он наверняка был в маске! Не показалось ли ему? Скажем, случайное сходство, недостаточное освещение… – Она посмотрела на Дженнифер и улыбнулась. – И тем не менее я уверена, что на этот раз нам повезло. Надо искать Дэвида Робсона.

– Согласна. – Дженнифер кивнула, чувствуя, как от прилива адреналина быстрее потекла по жилам кровь.

Лишь десять минут спустя, когда они уже садились в машину, Дженнифер вдруг спросила:

– Как ты узнала, что в протоколе было что-то, привлекшее мое внимание? Ведь ты его даже не читала?

– Совершенно верно.

– Тогда как?

Кендра улыбнулась:

– Считай, что это было предчувствие.

– Господи, Джон, прости меня ради бога!.. – говорил Квентин в телефон. – Этот ублюдок всегда мучил свои жертвы в другом месте, а потом отвозил в пустой дом и бросал – вот я и решил, что так было и с Самантой Митчелл. Если бы я как следует рассмотрел фотографии с места преступления, я бы заметил, что весь матрас пропитался кровью. Я должен был понять, что Окулист скорее всего прикончил ее там, в этой комнате!

– Ты не виноват… – Джон вздохнул. – Мы все старались не разглядывать снимки подолгу, очень уж страшно они выглядели.

– Тем не менее я прошу у тебя прощения. – Квентин немного помолчал. – Как там Мэгги?

– Мэгги? – Джон хмыкнул. – Честно говоря – неплохо. Во всяком случае – лучше, чем я. Кровотечение остановилось, как только я вытащил ее на улицу, а когда мы вернулись к машине и я вытер кровь, у нее на шее была только красная полоска, похожая на свежий шрам.

– Что она сейчас делает?

– Спит. Естественная реакция. Я отвез Мэгги домой и уложил в постель. Она почти сразу заснула.

– В таком случае с ней, пожалуй, все будет в порядке. К счастью, она пробыла там не слишком долго, чтобы подключиться к событиям на все сто процентов.

– А если бы она, как ты выразился, подключилась? – спросил Джон неожиданно агрессивно. – Это убило бы ее?

Квентин тихо сказал:

– Возможно, по крайней мере теоретически. Если ее способности будут развиваться такими темпами, Мэгги очень скоро превратится в абсолютного эмпата. И тогда…

– В абсолютного эмпата?

– Да. Ее организм может сделаться настолько чувствительным, что она будет не только ощущать чужую боль, но и принимать на себя раны и болезни тех, кто эту боль испытывает. Если ты порежешься, а она подключится к тебе, твоя рана затянется, а у нее, напротив, появится. Самая настоящая рана, совершенно идентичная той, что была у тебя.

– Немыслимо.

– Представь себе. – Квентин усмехнулся. – У фанатично верующих на руках, ногах и на лбу тоже появляются раны словно от гвоздей и тернового венца. Некоторые ученые объясняют это самовнушением, но на самом деле вопрос гораздо сложнее. Один кардинал-католик, забыл его имя, носил стигматы Христа на протяжении всей жизни. Когда бедняга умер, кто-то подсчитал, что за последние тридцать пять лет он потерял не менее семидесяти литров крови, при том, что сам весил не больше ста тридцати фунтов. У человека в среднем около шести литров крови, так что кардинал полностью истек кровью не меньше десяти раз. Вопрос, откуда в его организме взялось столько крови?..