Ее андалузский друг - Александр Содерберг Страница 81

Женщина отрицательно покачала головой.

— Я напуган больше, чем она.

Янссон допил чай, поставил чашку на стол и поднялся. Теперь он снова стал начальником.

— Я надеюсь на тебя, Гунилла. Но если тебе понадобится помощь — немедленно обращайся ко мне.

Он вышел из беседки и исчез за воротами. Гунилла смотрела вслед его могучей фигуре. За спиной у женщины жужжал шмель.

Часы показывали половину третьего ночи. Ларс взломал дверь террасы — теперь это получалось совсем легко. Сняв ботинки, он сделал два шага внутрь дома в одних носках, остановился и прислушался. Весь мир спал. Он сделал то, ради чего пришел. Подкрался к торшеру возле дивана, стал искать взглядом. Нашел тоненький, как ниточка, микрофон, установленный Андерсом, и осторожно удалил его двумя пальцами. Положив его в маленький полиэтиленовый пакетик, он уже двинулся было обратно к двери террасы, но тут в голове возникла мысль, заставившая его остановиться. Эта мысль была не оформлена в словах, всего лишь чувство, что-то вроде: ведь она спит там, наверху… черт возьми!

Ларс подошел к лестнице — его неудержимо влекло наверх. Он тихо и осторожно поднялся на второй этаж.

Дверь ее спальни была приоткрыта. Ларс приложил ухо к двери, прислушался. Изнутри доносилось тихое, легкое дыхание. Он медленно и беззвучно приоткрыл дверь шире. Еще один осторожный шаг — и он ступает по ковровому покрытию в ее комнате.

Она лежала почти так же, как и в прошлый раз, — на спине, разметав волосы по подушке. Всего в нескольких метрах от него. На Ларса накатились сомнения… Что он здесь делает?.. Он уже был близок к тому, чтобы уйти… Но… Ларс еще раз взглянул на нее, увидел ее красоту, почувствовал, как в нем растет желание, — и сомнения улетучились. Ларсу безумно хотелось заползти к ней в постель, рассказать, как ему плохо, — может быть, она утешила бы его.

Странный звук прервал его фантазии. Легкие дрожания и постукивания. Звук доносился из-за шторы. Ночная бабочка. Маленькие крылышки ударялись о стекло, движимые странным стремлением наружу, к слабому свету уличных фонарей.

Пульс у Ларса был нормальный, дыхание спокойное… Он медленно опустился на колени, подобрался к ней на четвереньках. Осторожно, осторожно… скоро он почувствует ее запах. У него возникла эрекция, промелькнула мысль зажать ей рот рукой… лечь на нее и… Нет, так не пойдет. Ларс мысленно проклинал самого себя. Но ведь он может… Нет, не может… или все же? Ларс боролся с соблазном, но, как и во все остальные дни недели, случайный импульс победил.

По-прежнему стоя на четвереньках, он расстегнул пуговицу на брюках, потянул молнию, засунул туда левую руку. Он не хотел этого делать, но не мог сдержаться. Ларс закрыл глаза и занялся с ней любовью в своих фантазиях. Она со сладким стоном произносила его имя, просила еще, гладила его спину, говорила, что любит его. Крылья бабочки грохотали по оконному стеклу. Кончая себе в брюки, Ларс поцеловал воздух. После этого на него обрушилось состояние полной опустошенности.

Тихонько спустившись по лестнице, он прошмыгнул через гостиную и вышел из дома тем же путем, которым пришел.

Смотреть друг на друга им не хотелось. Андерс сидел, повесив голову, Хассе то и дело вздыхал. Они сидели в машине Андерса, припаркованной на Бастугатан. Молчание нарушил Хассе:

— Ты такое раньше делал?

Некоторое время Андерс смотрел в темноту, потом кивнул.

— И как?

Андерс не хотел пускаться в детали. Засунув руку в карман, он порылся, протянул Берглунду на ладони две беленькие таблетки.

— Что это?

— Это помогает. Прими две.

— Я не принимаю таблеток.

— Ты что, идиот?

Хассе не понял:

— Что?

— Прими, я сказал!

Андерс выкрикнул эти слова, вздохнул и облокотился на дверь, продолжая смотреть в темноту. Ханс положил таблетки в рот и проглотил.

Время тянулось медленно. Казалось, оно просачивается сквозь тяжелые толстые стены, словно желая причинить им страдания, дать возможность выбора. Андерс ненавидел это чувство. Он все время поглядывал на часы. За пять минут до назначенного момента он открыл дверь машины:

— Пошли.

Они вышли, приблизились к подъезду, вошли при помощи кода и поднялись по каменной лестнице.

На двери была табличка — «М. Даль». Ниже скотчем прилеплена бумажка, написанная от руки: «С. Юнссон».

Они прислушались, но все было тихо. Андерс начал вскрывать замок. Таблетки подействовали — руки у него не дрожали, сомнения улетучились. Замок открылся. Стоя в полной тишине, они внимательно прислушивались в поисках посторонних звуков.

Андерс положил руку на ручку, осторожно нажал, так что дверь приоткрылась, подождал немного — потом открыл ее ровно настолько, чтобы они оба могли войти.

Мужчины замерли в холле. Справа виднелась небольшая узкая кухонька: складной столик у окна, два стула, небольшой шкафчик. Квартира была однокомнатная, очень маленькая. Аск сделал шаг вперед. Телевизор, диван, журнальный столик, картина на стене, торшер у дивана… Кровать за занавеской. Там спала она — слышалось ее дыхание.

Они сняли ботинки и беззвучно проскользнули в комнату. Присев на корточки, Андерс развернул рулон ткани с карманом, в котором лежал шприц. Осторожно достав его, он снял пластиковый колпачок, защищавший иглу.

Хассе держался позади него. Теперь он дышал не так тяжело, как раньше, — таблетки сделали свое дело. Андерс выпрямился, посмотрел на Хассе, показал глазами: «Давай!» Они на цыпочках стали приближаться к кровати.

Сара спала на животе, чуть слышно похрапывая. Хассе подошел к изголовью кровати, отодвинул занавеску и встал над головой женщины, готовясь схватить ее, если она проснется. Андерс беззвучно присел в ногах кровати. Ему необходимо было приподнять край одеяла — он попробовал осторожно это сделать, приподнял его на пару сантиметров. Она не пошевелилась. Андерс еще приподнял одеяло. Сара спала крепко. Не увидев ее стоп, он приподнял еще — Сара рефлекторно дрыгнула ногой во сне, так что Андерс вздрогнул. Почесав одной ногой другую, она что-то пробормотала себе под нос, с упреком, словно делая кому-то замечание. Снова настала тишина. Аск и Берглунд переглянулись. Андерс сделал глубокий вдох, сосредоточился, взял шприц в правую руку — указательный и средний пальцы по бокам цилиндра, большой на штоке поршня. В результате ее движения одна стопа оказалась поверх одеяла. Андерс кивнул Хассе, чтобы тот был готов. Тот расставил ноги, поднял руки в воздух.

Андерс посмотрел на шприц. Жидкость была прозрачная — неприятно прозрачная. Он подождал, словно засомневался, словно задался вопросом, что он такое делает. Затем приставил тонкую иглу к стопе Сары и ввел на сантиметр. Она отреагировала на боль, Аск схватил ее за ногу и крепко держал, а Хассе всем своим весом навалился на ее руки. Она кричала в матрас, пока Андерс вводил ей жидкость. Она билась, тряслась, Андерс не удержал ее ногу, в которой застрял шприц. Она отбивалась обеими ногами, игла сломалась, шприц куда-то улетел. Хассе изо всех сил старался удержать бьющееся тело.