Плата за роль Джульетты - Анна Дубчак Страница 8

— Стелла, вы же сказали это не просто так. Вы что-нибудь знаете?

— Знаю, что в нее влюблен один человек. Но имени его я назвать не могу. Слишком высоко он летает, понимаете? Очень приятный господин, влиятельный… Просто я подумала, что вот ему Нина вряд ли бы отказала, пригласи он ее, скажем, поужинать. Я даже представила себе, что Борис проводил ее до дома, они распрощались, и Нина собралась уже лечь, и в это время ей позвонил этот человек и пригласил куда-то… Поверьте мне, она поехала бы с ним, и не как с мужчиной, а просто как с человеком, который, помимо того, что может ей быть полезен, еще и настоящий ценитель музыки, оперного искусства, просто интересный человек. Иметь такого в друзьях — просто счастье! Думаю, что он влюблен в Нину, именно как в оперную певицу, в ее голос.

— А Борис? Он знает обо всем этом?

— Знает. Нервничает, конечно, но, с другой стороны, уважает этого человека. Он понимает, что обладание такой женщиной, как Нина, сопряжено с подобными ситуациями, что ему придется делить ее с другими людьми. Кроме того, я знаю, что между Ниной и Борисом существует определенная договоренность, смысл которой сводится к тому, что даже в браке Нина не потеряет своей свободы.

— Это как? Речь идет о свободных отношениях или…

— Не в общепринятом смысле, конечно. Нина вольна распоряжаться своим временем, встречаться с людьми по своему желанию, перемещаться в пространстве…

— К Борису это тоже имеет отношение?

— Разумеется. Другое дело, что он этим правом практически не пользуется. Он спокойно себе работает, настраивает рояли, но в основном сопровождает Нину на ее гастролях, ведет ее дела, следит за тем, чтобы в ее жизни все было в порядке. Он ее ангел-хранитель, понимаете? И он бесконечно доверяет ей. Так скажу: он идеальный муж.

— У нее есть враги? Такие, которые способны на самое страшное.

— Думаю, да. Но их так много, и у всех у них прекрасные лица и голоса, это чудесные женщины, посвятившие себя оперному искусству… Вы понимаете, о ком я?

— Вы не могли бы составить для меня список этих фурий? — попросил я, состроив уморительную мину, чтобы расположить Стеллу к себе.

— Вы считаете, что все это несерьезно? — в ответ улыбнулась мне любительница пирожных. — Что женщина, которая всю жизнь положила на оперу и которую обошли вниманием, лишили возможности исполнять главные партии, которую отодвинули на второй, а то и третий план, не в состоянии избавиться от соперницы?

— Стелла… Но если так рассуждать, то одно из первых имен в этом списке ваше? — я перешел на шепот.

— Нет! — так же шепотом, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, ответила мне Стелла. — Я люблю Нину, и зависть моя, поверьте мне, белая! Что поделать, если Господь наградил ее драгоценным голосом? Не всем же быть сладкоголосыми птицами. И тут уж ничего не сделаешь. Понимаете, можно обмануть зрителей в драмтеатре, все-таки драматическое искусство воспринимается несколько иначе, и плохая актриса еще может продержаться несколько спектаклей, если постарается. Может взять обаянием, внешностью, даже ролью, если роль выигрышная… А вот если ты курица безголосая, а тебе предстоит спеть сложную арию, да и вообще продержаться целый спектакль — здесь тебе уже ничего и никто не поможет. Вы понимаете, о чем я?

— Конечно, безусловно. Но списочек все-таки составьте, хорошо?

— Как скажете! Но давайте все-таки надеяться, что Нина найдется, буквально сегодня. Полагаю все-таки, что она где-нибудь за городом, на даче господина… Ой, чуть не проговорилась.

— Вам лучше проговориться, Стелла, чем потом опознавать вашу подругу в морге, — сказал я с печалью в голосе.

Подошедший официант принес мне красивую коробку с пирожными.

— Сергей Кузнецов, — услышал я, поднял взгляд и увидел полные слез глаза Стеллы.

— Вы испугали меня.