Смертельные послания - Джон Г. Мэтьюз Страница 8

– Три, если считать первое письмо от «Джека», – впервые за все время открыл рот Лоуренс Биделл. – По поводу принадлежности его авторству Потрошителя мнения разделились.

– Да. По иронии судьбы благодаря этому письму он обрел свое прозвище Джек, хотя мог и не быть его автором, – заметил Джеймсон. – И если я в дальнейшем буду что-то упускать или искажать факты, вы всегда можете положиться на информацию Лоуренса. Он обладает уникальной памятью.

Джеймсон произнес это вполне искренне, без всякой иронии. Ардженти кивнул и с улыбкой взглянул на Лоуренса.

– В самом деле, – добавил Финли, – вы можете задать ему любой вопрос, касающийся Потрошителя. В особенности относительно неясных моментов, ускользнувших от моего внимания.

– Хорошо. Буду иметь это в виду, – сказал Джозеф.

С разрешения Биделла, Джеймсон рассказал об их знакомстве в «Бедламе», куда он пришел навестить другого пациента.

– Он что-то бормотал, сидя чуть поодаль от нас. Подойдя к нему, я увидел, что он написал число «пи» с одиннадцатью или двенадцатью знаками после запятой, – оживленно жестикулируя, говорил Джеймсон. – Сам я знал это число только до восьмого знака и спросил, может ли он назвать четырнадцатый и девятнадцатый знаки. Он тут же безошибочно назвал их. Потом выяснилось, что он знает всех британских монархов и последовательность, в которой они правили, всех крупных композиторов и даты сочинения известных симфоний, имена лошадей и жокеев многочисленных дерби. Ни один обычный человек не способен запомнить такой объем информации. Тогда мне стало ясно, что это отнюдь не сумасшедший. Данный феномен известен как «синдром Туретта» ^[6]. Подверженные ему люди обладают чрезвычайно сильной эйдетической памятью. Родители считали его одержимым, трижды изгоняли из него дьявола и в конце концов поместили в сумасшедший дом. Я понял, что при надлежащем медицинском уходе он способен вести почти нормальную жизнь.

Финли немного помолчал и вздохнул:

– Мне потребовалось два месяца, чтобы вытащить Лоуренса из этого богом забытого места и оформить над ним опекунство. Я дал слово, что не допущу, чтобы он когда-либо вернулся туда.

По взглядам, которыми обменивались двое его собеседников, Ардженти понял, что это не мастер и помощник, а близкие друзья.

– Вклад Лоуренса в расследование преступлений Потрошителя и других дел поистине бесценен, – заявил тем временем Джеймсон.

Биделл повернулся к Джозефу с улыбкой на лице:

– Мне чрезвычайно льстят похвалы Финли, но он не упоминает о своем собственном бесценном вкладе.

– Лоуренс хочет сказать, что он лишь сообщал факты, а я истолковывал их и находил ответы на вопросы, – пояснил его друг и, подняв голову, взглянул на официанта, который нес им основные блюда. – Он восхитительно сыграл свою роль в деле Потрошителя, чего я, к сожалению, не могу сказать о себе.

Ардженти подивился такому самоуничижению, хотя догадывался, что оно отточено длительной практикой. Его также удивила полная неосведомленность Джеймсона по поводу неграмотности девушек вроде Элли Каллен и то, с какой небрежностью он говорил о зверских убийствах за этим роскошным столом, когда они только что побывали в районе, где люди едят крыс, чтобы не умереть от голода. Вероятно, это было одним из показателей «класса», суть которых детектив еще себе не уяснил.

– Хорошо, что вы еще не разучились быть объективным, – сказал Джозеф напарнику. Ему очень хотелось добавить также «холодным» и «безразличным».

– Да, пожалуй. – Финли бросил на Ардженти пристальный взгляд, и спустя мгновение его губы растянулись в улыбке. – Кто-то ведь должен спасать этих бедняжек.

Джозеф кивнул в знак согласия, хотя в его голове царил сумбур. Джеймсон явно старался сдерживаться, но его врожденное высокомерие брало верх. Поскольку их расследование, судя по всему, должно было сводиться главным образом к беседам с девушками в районах, похожих на Четвертый округ, они вряд ли многого достигнут, если англичанин будет вести себя в общении с ними подобным образом. Нужно как можно скорее сказать мэру Уоткинсу, что он едва ли сможет работать вместе с этим человеком. Они слишком разные люди – точнее, диаметрально противоположные.

Несмотря на раздирающие его противоречивые чувства и ощущение дискомфорта от присутствия в столь шикарном заведении, Ардженти не мог не восхищаться рестораном. Никогда прежде он не видел столь красиво разложенной еды!

– Ну, хватит уже о нас да о Потрошителе, – сказал Джеймсон, вонзив нож в свой tourruedos Rossini. – Лучше расскажите нам о себе, детектив.

Когда они вышли из ресторана, звон столовых приборов и гул голосов уступили место стуку железных колес и цокоту копыт по брусчатке.

Джеймсон осторожно вдохнул уличный воздух.

– Давайте немного прогуляемся, – предложил он. – А вы, Лоуренс, оставайтесь с кебом.

Англичанин двинулся быстрым шагом по Уильям-стрит. Ардженти последовал за ним, стараясь не отставать.

– Куда мы направляемся?

– Просто гуляем. Доставьте мне небольшое удовольствие.

Впервые Финли заметил этого невзрачного мужчину в коричневом костюме и шляпе «дерби» такого же цвета, когда они выбирались из лабиринта улиц после беседы с Элли Каллен. По всей вероятности, он обратил на себя его внимание своим наигранно беспечным видом, а также в силу того обстоятельства, что на территории Четвертого округа встречалось значительно меньше людей, носивших одежду, традиционную для представителей среднего класса, чем в центре города. И вот теперь английский криминалист снова увидел его боковым зрением на противоположной стороне улицы, когда они вышли из «Дельмонико».

– Не оглядывайтесь. Кажется, за нами следят, – шепнул он напарнику.

Ардженти непроизвольно повернул голову в сторону, едва удержавшись, чтобы не оглянуться, и устремил взгляд на проезжавший мимо них кеб.

– Вы уверены? – засомневался он.

– В скором времени выяснится.

Они продолжали идти неспешным шагом, глядя прямо перед собой. Только поворачивая на Эксчейндж-плейс, Джеймсон украдкой бросил взгляд назад. Незнакомец шел на расстоянии около восьмидесяти ярдов от них с тем же беззаботным видом, стараясь не выделяться среди других прохожих – и явно следуя за напарниками.

Финли ощутил, как ему сдавило грудь. «Теперь вы пытаетесь выяснить, кто я – мясник, пекарь, производитель свечей?» – вспомнилась ему фраза из письма. Он подумал, не приведут ли хвастовство Потрошителя и затеянная им игра в кошки-мышки к разоблачению преступника.

– Он все еще идет за нами, – предупредил криминалист Джозефа.

– Как вы думаете, кто это?

– В своем письме он говорит, что наблюдает за мной и Колби… – Джеймсон запнулся, увидев, что Ардженти намеревается повернуть голову назад. – Я же сказал, не оглядывайтесь! Мы просто прогуливаемся. Если он заподозрит что-нибудь неладное, то сразу исчезнет.