Прощальный поклон капитана Виноградова - Никита Филатов Страница 8

…если Господь не охранит города, напрасно бодрствует страж.

Псалом 126, 1

Желтая вереница автобусов весело выкатилась на Садовое кольцо. Все заворочались, и Виноградов, выгибая шею, тоже попытался разглядеть в просветах между зданиями силуэт Белого дома.

И в этот момент раздалась первая очередь.

Посыпались стекла, подбитый «Икарус» замер на миг, а затем стремительно бросился в узкую щель ближайшего переулка. За ним туда же устремились остальные автобусы.

– Во попали! – присвистнул кто-то у самой кабины водителя.

Виноградов увидел себя со стороны, сидящим прямо на полу, с задранными вверх ногами и бестолково торчащим стволом автомата.

– Щиты к окнам! – запоздало скомандовал один из комбатов.

Его едва расслышали – все звуки тонули в яростном грохоте пальбы: судя по позициям пристроившихся между брошенных легковушек солдат, лупили по высотному зданию на Новом Арбате. Куда-то на уровне десятого этажа.

– Оставаться на месте! Не высовываться!

В наступившей внезапно тишине защелкали пристегиваемые магазины. Кто-то передернул затвор. Толстый пожилой старшина, матерясь, сдирал чехол с обтянутого материей шлема.

И тут опять начали стрелять…

– Не спи, капитан! Замерзнешь…

Виноградов с трудом разлепил набухшие от усталости веки и на всякий случай передвинул поудобнее автомат:

– Уже.

– Что – уже?

– Замерз… Сколько сейчас? – Посмотреть на часы было лень.

– Около четырех. Да-а, не май месяц.

В темноте горящий напротив парламент почти не давал света, а редкие светящиеся окна соседних домов давным-давно погасли. Среди мраморных колонн вестибюля метался злой осенний ветер. Полуоторванные металлические жалюзи беспорядочно бились друг о друга со звуком, похожим на пулеметную очередь. Целых окон не осталось, и случайно застрявшие в огромных витринных проемах куски стекла то и дело срывались вниз.

– Как обстановка?

– А никак…

Виноградов все еще не мог окончательно проснуться. Тупая, липкая, как пот, усталость заполнила все – суставы, сердце, придавленную бронежилетом грудь, затылок в пластинчатой «сфере»…

– Чай остался?

– Хм-м… Сомневаюсь, однако.

– С-сукины дети! Целый день всухомятку…

То, что удалось найти после бандитов в разграбленных барах и буфетах, было уже давным-давно выпито. Водопровод в здании не действовал еще с первого штурма, некоторое время выручала предусмотрительность майора Сычева, но и прихваченный им из дома, несмотря на насмешки, цветастый полуведерный термос, видать, иссяк…

И ведь не то чтобы воды совсем не было – наоборот, ее вокруг было даже с избытком! Холодная вонючая влага сочилась из пробитых канализационных труб, ручьями стекала по обожженным стенам, чавкая под ногами и скапливаясь среди завалов переломанной мебели. Никому не приходило в голову попрекать творцов всего этого безобразия, пожарников – парни сделали все, что могли… Два высотных факела посреди столицы – это явно был бы перебор.

Виноградов опять вспомнил утреннюю картинку: короткое простреливаемое пространство перед мэрией, изготовившихся к броску милиционеров, рычащих от возбуждения, багровых и грязных, только что выведенных из боя муровцев – все вперемешку, рослые «гоблины» из групп захвата в бронированных куртках и масках, очкастые подполковники-опера, невесть откуда взявшийся корреспондент с одышкой и японской видеокамерой…

А рядом привычно и почти без суеты уже разворачивались пожарные расчеты, матовой резиной блестели их черные костюмы, кто-то что-то привинчивал, вытягивая за угол тонкую полоску шланга.

– На вашей стороне очаг… А здесь только на третьем пока! – перепачканный майор с молоточками в петлицах говорил по рации, не выпуская из зубов папиросу.

Белый дом тогда еще был белым, и речь шла о здании СЭВ…

Тяжко вздохнув, Виноградов поднялся со своего лежбища:

– Счастливо оставаться!

– Гуд бай.

Разогнувшись почти во весь рост – снайперы были главным кошмаром последних суток, несмотря на темень, рисковать не хотелось, – капитан проверил, всё ли на месте. Автомат, пистолет, подсумок с магазинами… Противогаз, нож, «черемуха»… Наручники, индивидуальный пакет. Штатный мегафон, немного жратвы и кое-что из тряпок засунуто в высвободившийся чехол из-под бронежилета – не тяжело и достаточно удобно.

Можно трогаться.

Под прикрытием обрушенных стеллажей Виноградов пересек вестибюль и оказался в одном из внутренних коридоров. Здесь было еще темнее, и тьма эта была доверху наполнена шепотом, сонными хрипами, скрежетом железа, потом и табачным дымом. Ориентируясь по редкой цепочке сигаретных огоньков, он двинулся вперед, стараясь ни с кем не столкнуться. В замкнутом, вместившем в себя десятки измученных людей пространстве это было почти невозможно, и пару раз капитана равнодушно материли.

Уже под конец пути он внезапно налетел на упершийся в живот ствол.

– Кто такой?

– Виноградов. Из отделения профилактики.

– A-а! Что слышно? – зашевелились где-то сбоку.

– Я с поста.

Кто-то разочарованно сплюнул, кто-то заворочался.

– Дур-р-дом!

Предстояло еще миновать галерею, соединяющую собственно здание с корпусами гостиницы…

– Саныч! Ты?

По сравнению с коридором тьма была уже не такой густой, и Виноградов почти без труда нашел старшину седьмого батальона: