Лечение шоком - Джеймс Хедли Чейз Страница 8

– Итак, тебе нужно возвращаться домой. Ему может понадобиться снотворное или еще что-нибудь…

– О, Терри, пожалуйста…

Я поманил к себе официанта и попросил принести счет.

Когда мы шли обратно к машине, она сказала:

– Мне понравилась каждая минута, проведенная с тобой, Терри.

– Я рад.

Я не особенно покривил душой, так как мне тоже понравилось здесь.

Усевшись в машину, мы тронулись в обратный путь. В дороге мы практически не разговаривали.

Когда до «Голубой Сойки» оставалось около пары миль, я остановил машину.

Хильда быстро повернулась ко мне.

– Почему мы остановились?

– Я кое-что хочу подарить тебе.

Я вытащил из кармана пакет и положил ей на колени.

– Что это, Терри?

Я включил освещение в кабине.

– Открой и увидишь.

Она развернула бумагу и открыла футляр.

Пудреница выглядела очень шикарно на подушечке из мягкой шерсти. Это действительно был стоящий подарок.

Я услышал, как она часто задышала.

– Это ты купил для меня?

– Да. Специально подобрал к цвету твоих глаз.

– Но, Терри… Я не могу принять этот подарок. Она очень красива, но я не могу взять ее.

– Когда я увидел эту игрушку, я понял, что она создана специально для тебя.

Она погладила пудреницу, зажав ее между пальцев.

– Ты меня балуешь, Терри, и я не могу устоять перед соблазном.

– Этот подарок тебя ни к чему не обязывает. Мне просто хочется, чтобы она была у тебя.

Я наклонился, включил двигатель и быстро поехал в направлении «Голубой Сойки». Сидя рядом со мной, Хильда задумчиво ударяла пальцем по пудренице, но молчала. Я остановил машину у ворот, и Хильда вышла. Я присоединился к ней.

Мы стояли, глядя друг на друга.

– Ты даже не подозреваешь, какое удовольствие ты мне доставил, Терри. Благодарю тебя за то, что ты все понимаешь, и особенно за прекрасный подарок. Это первый подарок за последние годы. Мне очень понравилась пудреница.

Она сделала шаг ко мне, ее руки обвились вокруг моей шеи, и она крепко поцеловала меня.

Это нисколько не возбудило меня. В то время, как я обнимал ее, я думал о человеке, который лежал в постели в нескольких ярдах от меня и, возможно, не спал. Сколько лет он проживет, столько же лет будут отделять меня от любимой.

Ранним утром Хильда позвонила мне.

– Когда я вернулась, – тихо проговорила она, – он не спал. В его спальне горел свет.

Моя рука крепче сжала трубку.

– Он знает, что тебя не было дома?

– Понятия не имею. Но он очень раздражен сегодня утром. Мы перебросились с ним лишь парой фраз. Слушай, Терри, я не могу больше встречаться с тобой, и ты должен это понять. Я очень сожалею, но придется отказаться от свиданий. Прости меня. Я была сумасшедшей, что так увлеклась тобой. Прошу тебя, не звони и не пытайся увидеть меня. Совершенно необходимо, чтобы он ничего не узнал о наших отношениях. Прости, Терри, дорогой…

– Слушай, Хильда, но не может же все так прекратиться…

– Он приближается…

В трубке послышались короткие гудки.

Когда мужчина любит женщину, так как я любил Хильду, ему недолго потерять голову от отчаяния. Я знаю, о чем говорю: после четырех бесконечных дней и еще более бесконечных ночей я чувствовал себя совершенно разбитым. Я не мог работать, грубил клиентам, за это время не продал ни одного телевизора и все время думал только о Хильде.

За это время я три раза звонил в «Голубую Сойку». Первый раз мне ответила Мария, толстая мексиканка, горничная Хильды, и я повесил трубку, второй раз ответил Делани, и я снова повесил трубку, третий раз ответила Хильда, и на сей раз повесила трубку она.

Не выдержав, я поехал к ее дому и, как вор, ходил в темноте по саду. И когда я увидел ее силуэт в окне спальни, мне показалось, что сейчас у меня остановится сердце.

На пятые сутки мне повезло. Я поехал в Глин-Кэмп и встретился с шерифом Джефферсоном. Хильда шла нам навстречу и, сделав приветственный жест рукой, с улыбкой прошла мимо.

В элегантном летнем платье, она показалась мне обворожительной и еще более желанной, чем когда-либо.

На пятый же день я вытащил из шкафа бутылку виски и начал пить. Я всегда пил очень мало, и виски подействовало на меня, как удар молота, но я должен был что-то выпить, чтобы заглушить сердечную боль. Это помогло: я уснул, но видел во сне Хильду…

Я находился недалеко от ее дома. Вовсю палило солнце и было очень жарко. Я ждал ее с тревожно колотящимся сердцем. На веранде вдруг появилась Хильда в белом платье. Она приглашающе махнула мне рукой, но я не понял ее знака. Она начала спускаться по ступенькам. Из окон доносились звуки, похожие на стук барабанных палочек. Я догадался, что Хильда хочет сообщить мне, что с Делани случилось нечто страшное…

Я проснулся мокрый от пота.

Восемь дней спустя нашей последней встречи произошло событие, которое подтвердило мои кошмары.

Было девять часов вечера. Луну закрыли тяжелые дождевые тучи, вот-вот должен был пойти дождь. Я сидел на веранде, курил, весь во власти грустных мыслей. Я уже принял приличную дозу спиртного и подумывал, не выпить ли еще. Вдруг раздался телефонный звонок. Настроение было хуже некуда, и я решил не снимать трубку. Телефон не унимался, и, прокляв все на свете, я поднялся и снял трубку.

– Это вы, Риган?

Я узнал голос Делани. Звук его голоса отрезвил меня, заставив сердце забиться сильнее.

– Да.

– Испортился телевизор. Я думаю, дело в лампе.

Это была первая хорошая новость за все ужасные дни. Наконец-то у меня появилась реальная возможность увидеть Хильду снова.

– Я выезжаю немедленно.

– Это может подождать. Приезжайте завтра.

Завтра была пятница. Существовал риск того, что утром Хильда могла отправиться в Глин-Кэмп за покупками, и я мог разминуться с ней.

– Завтра я вряд ли смогу это сделать, так как буду занят. Что, если я приеду сейчас?

– О'кей, как вам будет угодно.

Мне понадобилось около десяти минут, чтобы добраться до «Голубой Сойки». В гостиной горел свет. Я прихватил чемоданчик с запасными частями и инструментами и поднялся на веранду. Я очень волновался при мысли о том, что сейчас увижу Хильду. Войдя в гостиную, я увидел Делани. Он читал газету. Хильды не было. Это было как раз то, чего я никак не ожидал. Я не мог смириться с мыслью, что она сознательно избегает меня. А по всей вероятности, это было именно так. Горечь заполнила мое сердце.