Священная земля - Барбара Вуд Страница 8

После сбора кедровых орехов кланы оставались в горах на зимовку, и, когда на земле появлялись первые побеги, огромное поселение снималось со стоянки, семьи отправлялись обратно к домам предков до следующего собрания. Тогда же Марими с мужем, ее мать, отец и шестеро сестер вернутся на свои земли, где они охотились на зайцев и жили с самого сотворения мира. Там она выносит ребенка, станет матерью, подняв свой статус в клане, поэтому в следующем году, когда они снова приедут в сосновый лес, люди будут обращаться к ней с уважением.

Именно об этом светлом будущем пыталась думать Марими, пока ужас от таинственного взгляда Опаки сжимал ее сердце. Почему шаманка смотрит на нее?

Шаманы всегда были окутаны тайной — запрещалось о них даже думать, а уж обсуждать и подавно, потому что только шаманы могли перемещаться между реальным и сверхъестественным мирами. Каждый раз перед началом сбора орехов, прежде чем первая семья возводила свое жилище, племя строило божественную хижину шамана. Участвовали в этом все, даже дети и старики, — люди срезали лучшие ветки и прутья, приносили самые мягкие шкуры, лучины для костра, чтобы в божественную хижину спустились боги и благословили людей и урожай орехов через видения шамана. Люди жили в непонятном и страшном мире, где никогда нельзя было рассчитывать на удачную охоту или щедрость природы, поэтому, еще до того, как первая шишка будет снята с дерева, шаманы уходили в божественные хижины и погружались в транс, общаясь со сверхъестественными силами, получая указания и пророчества, а иногда и новые законы.

Вот почему в эту праздничную ночь Марими внезапно испугалась. Опака обладала божественной силой, а Марими почувствовала злобу в ее взгляде. Почему? Марими не могла вспомнить, каким проступком навлекла на себя гнев старухи. Если бы на нее так враждебно смотрел другой член племени, то она пошла бы к шаману клана, чтобы попросить защиты у богов от этого человека. Но сейчас сама шаманка хотела сглазить Марими!

И вдруг, вспомнив Тику, Марими похолодела от ужаса.

Тика была племянницей матери Марими, и с самого детства они были не разлей вода. Вместе прошли священный обряд достижения половой зрелости, а когда Тика и двенадцать других девушек участвовали в состязании посвященных, которое выиграла Марими, первой добежав до хижины шамана, Тика, единственная из всех, ее поздравила. На последнем сборе орехов Тика передавала секретные послания от Марими молодому охотнику, потому что им было запрещено разговаривать, пока шли переговоры о заключении брака. И это Тика подарила Марими и ее мужу корзину, настолько чудесную, что весь клан обсуждал, с каким мастерством она сделана.

А затем Тику постигло несчастье. Она влюбилась в человека, которого Опака прочила в мужья внучке своей сестры. Марими была уверена, что если бы Тика отдалась любому другому парню, то ее бы не изгнали. Но, когда парочку застали в дядиной соломенной хижине, шаманы и шаманки собрали совет, где раскурили трубки мудрости и вынесли решение, объявив девушку изгоем, потому что, по их мнению, именно она соблазнила молодого человека и подговорила его нарушить законы племени. Так как племя не казнило своих членов даже за самые тяжкие преступления, потому что люди боялись возмездия духа усопших, виновных обрекали на жестокую, медленную смерть. У них отбирали имя, пожитки и еду, а затем выдворяли из защитного круга. Изгой не имел права вернуться. Никто не должен был смотреть на него или разговаривать с ним, запрещалось кормить его и пускать в свое жилище. Члены семьи срезали волосы и оплакивали своего родственника, будто он умер. Когда Тика стала одной из Безымянных, сердце Марими горевало о ее судьбе. Она вспомнила, как видела свою подругу на краю сосновой рощи, бродившую там, словно неприкаянная душа. Марими хотелось подойти к Тике, пересечь защитный круг и отнести ей еду и теплую одежду. Но тогда племя изгнало бы и Марими.

Так как изгои уже были «мертвецами», жили они недолго. Но не из-за того, что им было тяжело добывать пропитание или прятаться от стихии, а потому что после изгнания умирал их дух. Когда пропадало желание жить, смерть быстро настигала несчастных. Через пару дней Тика больше не появлялась у границы лагеря.

— Мама, — тихо окликнула Марими женщину, которая сидела рядом с ней, поджав ноги, и пела, выплетая замысловатый узор на корзине. Песня давала корзине жизнь и дух. Благодаря ей пальцы могли создавать мифы и волшебные истории в сплетении прутьев. Мать Марими, используя узор из ромбов, переносила на корзину легенду о том, как давным-давно на небе появились звезды.

— Мама, — чуть громче позвала Марими. — Опака смотрит на меня.

— Я знаю, дочка! Будь осторожна. Отвернись от нее.

Марими нервно окинула взглядом шумное поселение, от которого в ночной воздух поднимался дым пятисот костров. Ее летний дом находился в высокой степи, где самым распространенным растением была полынь, но здесь в горах росли сосны и можжевельник, и это покрытое листвой скопление духов испугало бы Марими, если бы она и ее народ не находились под защитой круга. Ночью семьи лежали на меховых одеялах, испуганно прислушиваясь к голосам призраков, стенавших среди деревьев, и надеясь, что талисманы, развешанные вокруг лагеря, обладали достаточной силой, чтобы не пустить духов внутрь. Поэтому никто не скупился на подношения шаману: если у клана был могущественный шаман, это означало, что люди находятся под защитой богов. Все помнили чудовищную судьбу клана Совы, чей шаман сорвался в пропасть, оставив тридцать шесть семей без посредника, который мог представлять их в мире духов и общаться с богами от их имени. Луна не успела завершить свой цикл, как мужчины, женщины и дети заболели и умерли и в клане Совы никого не осталось.

Страх окутывал ее, и Марими заставила себя сосредоточиться на люльке для ребенка. Но теперь ее пальцы двигались с трудом и без былой грации, и, к своему ужасу, она поняла, что магия, которую она чувствовала в ночи, совсем не обязательно должна быть хорошей…

Не сводя глаз с Марими, сидевшей на противоположной стороне круга, Опака вспоминала времена, когда она сама была такой же красавицей. Восседая на бизоньей шкуре в окружении еды, бус и перьев, которые приносили люди, искавшие расположения и благословения богов, Опака с горечью думала, что округлое лицо Марими, ее смеющиеся глаза, чувственный рот и волосы, похожие на черный блестящий водопад, привлекавшие внимание не только молодого охотника, женившегося на ней, когда-то были и у Опаки, до того как она потеряла привлекательность от старости и из-за бесконечных путешествий духа отдельно от тела. Теперь Опака была скрюченной, седой и беззубой.

Но не за это она ненавидела девушку.

Яд заструился по старым жилам Опаки шесть зим назад, во время Сезона Без Кедровых Орехов, когда семьи пришли в лес и увидели, что шишки уже попадали и гниют на земле. Когда они поняли, что боги слишком рано начали сезон и теперь им придется голодать, поднялся великий вой и шаманы скрылись в божественных хижинах, где жгли священный огонь, жевали и глотали семена дурмана, бредили, пели и молились, дабы узреть ниспосланные богами видения, которые укажут людям, где можно найти кедровые орехи. Но боги оставались глухи к молитвам шаманов, и теперь ужасный голод угрожал народу топаа.