В чужом пиру похмелье - Марина Серова Страница 8

– Понятия не имею, – внешне равнодушно откликнулся парень, но я все же заметила, как он нервно вздрогнул в тот момент, когда понял, что я не отстану от него, пока он не ответит на мой вопрос. – Мне он не докладывался, – отвернувшись, добавил он на всякий случай.

– Ну да, а о том, что случилось, ты тогда откуда знаешь? – не поверила ему я. – И о том, что отец его отмазал?

– Так это все знают. Такое дело, про него ведь даже в газетах писали. А уж мы-то друзья, нам ли не знать, – зачастил Акимов, но тут же осекся: – Только остальное мне неизвестно. Я Георгия после происшествия только раз видел, он сказал, что все улажено и что он уезжает отдыхать. А больше ничего не говорил. Честно.

– Ну да, уехал, чтобы не мозолить папе глаза, – произнесла я вслух тоном, указывающим на то, что я также в курсе всего. – М-да, навертел тут твой Жора делов, а папаша теперь места себе не находит из-за него.

– Ага, – усмехнулся на мои слова парень. – Папаня же и сослал. И видно, надолго. Так что ему волноваться теперь до его возвращения?

– Ну так он все же отец, – заметила я. – Родительские страхи, они всем близки, у кого дети есть. Но ты лучше скажи, неужели Жора тебе даже не сказал, куда поехал? – продолжила выпытывать я у парня. Но, видя, что отвечать на этот вопрос Акимов не слишком торопится, а очень внимательно следит за моим поведением и проворачивает в голове различные варианты, на всякий случай добавила: – Всегда считала, что настоящие друзья обязаны навещать друг друга, где бы они в тот или иной момент ни находились. Я и то в курсе, а ты – нет.

– Но то ты, а то – мы, – в очередной раз пробежавшись пятерней по своей взъерошенной гриве, откликнулся парень, подозрительно посматривая в мою сторону и так и не решаясь сказать правду.

Не знаю, что его так сильно напрягало и подсказывало, что я не та, за кого стараюсь себя выдать, но он вел себя очень осторожно и не давал повода раскрутить себя на сердечный разговор. Видимо, понимал, что, окажись я из милиции, ему несдобровать – и с Георгием отношения испортятся, и папаша его может наехать. Зачем же тогда подставляться, когда можно просто сделать вид, что ты даже и не при делах. К тому же паренька, кажется, все же мучили сомнения: правду ли я говорю или просто пытаюсь выудить через него нужную информацию. Отвечая на все мои вопросы, он старался пристально наблюдать за моей реакцией и, едва замечал что-то для него подозрительное, моментально прекращал говорить или же резко начинал врать:

– Нам Георгий ничего не говорил. Знал же, что, если папаша узнает, что его навещают, ему головы не сносить. Не раз ведь так уже было – нашалит чего-нибудь – и в ссылку. Впрочем, мы, конечно, не дураки, догадываемся, где он. А что толку?

– И где же? – рискнула спросить я, хотя и понимала, что могу этим себя выдать.

Акимов подозрительно прищурился и тихо ответил:

– А черт его знает! Наверное, на даче какой-нибудь отдыхает. Ну ты заканчивай вокруг да около ходить, говори, зачем тебя его батя нанял и что хочет? – напомнил мне о моем деле Акимов. – Нечего со мной в кошки-мышки играть.

– Ах да, – вздохнула я и принялась все объяснять с самого начала, так как наш разговор как-то сразу пошел не по тому сценарию, который я наметила, и теперь нужно было попытаться все каким-то образом исправить. – Короче, папаша его желает знать, что и к чему было на самом деле, – важно сообщила я. – Ему Георгий сказал, что деньги нужны были на покрытие каких-то долгов, причем каких, не признался, – самым наглым образом врала я, хоть и понимала, что очень сильно рискую. Но мне все равно необходимо было выяснить, насколько много об этом деле известно другу Георгия. Если он поймет, что я вру насчет отца, стало быть, действительно все знает. Коли нет, можно будет считать, что он говорит пусть и не чистую, но все же правду.

– Да карточных, как всегда, – махнул рукой Акимов. – У него ведь две болезни по жизни: бабы да казино. Вот и проигрался там. Причем на этот раз конкретно, денежки с него серьезно потребовали, дав пару дней на их сборы. Не мог же он у отца их попросить. Батяня, если бы узнал, убил бы его, наверное, – выложил все необходимое парень, видимо, посчитав, что об этом-то всем давно известно, так что он мне Америку не откроет.

– А часто вообще твой дружок проигрывал? – полюбопытствовала я и на всякий случай добавила: – Думаю, папаше это будет интересно узнать.

– Э, нет, ни к чему мне проблемы! – тут же воскликнул Иван, вспомнив о своих сомнениях в отношении меня. – Я что, дурак, друга предавать?

Я поняла, что раз парень так прореагировал, значит, проигрыши были нередкими, то есть влезть в долги Георгий мог весьма по-крупному. Оставалось только выяснить, с кем именно в последний раз играл Георгий и чем он расплачивался: крадеными драгоценностями или же еще чем-то. Осторожно, чтобы, не дай бог, не спугнуть парня, я спросила:

– А ты знаешь, кому он был должен деньги?

– Кто? – не понял меня мой собеседник.

Пришлось повторить свой вопрос:

– Кому был должен деньги Георгий? Может, тот тип его просто подставил, когда твой дружок не выплатил ему выигрыш, и сделал так, чтобы все думали, будто Ирину убил он. Отец Георгия и такую версию предполагает.

– А что, может, и так, – согласился со мной Акимов и как будто поверил. – Тип-то, наверное, нехиленький, раз Георгий так его боялся.

– Ты что, его не знаешь, что ли? – по сказанному уже все поняла я.

– Нет, даже никогда не видел. Мы когда в казино ходим, я предпочитаю сразу удаляться в ту часть зала, где такие же, как ты, красотки работают, – окинув меня пожирающим взглядом, произнес Иван. – Георгий только потом ко мне присоединяется.

Этому я не очень-то поверила, предположив, что парень ради собственной безопасности многого недоговаривает, понимая, что если я «из чужих», то лучше говорить только то, что известно всем. Надавливать же на Ивана Акимова в данном случае было нельзя – еще поведает так, невзначай, отцу Георгия о моем приходе, а тот разозлится и меня заткнуть решит. Ему-то невыгодно, чтобы о сыне узнали всю правду. Нет уж, лучше действовать осторожно.

«Вот вы оба и осторожничаете. Черт поймет, где правда, а где ложь, – вклинился в мои размышления внутренний голосок. – Каждый думает, как бы другого вокруг пальца обвести. Так зачем вообще вся эта беседа нужна? Каждый врет, что хочет, никакой ясности…» – «Надобно, очень надобно, – уверенно заявила я ему в ответ. – Для создания общего представления о парне, о том, чем он живет и дышит. Хотя бы ради этого, ради словесного портрета».