Тихий Дон Кихот - Дмитрий Вересов Страница 8
Тихий Дон Кихот - Дмитрий Вересов читать онлайн бесплатно
– Помнится мне: в какой-то восточной сказке обманули купца или даже духовное лицо, – сказал отец Макарий, внимательно глядя на Михаила. – Ему посулили злато-серебро, если он не будет думать… А о чем нельзя думать, сказали, да еще в очень ярких выражениях. Не помню только: что ему такое придумали? Ну, неважно. Ведь это ловушка для человеческого сознания. Скажи я вам теперь: не думайте о святом Христофоре, разве вы сможете его забыть? Ни на минуту не забудете. А ведь этого я бы вам, Миша, сейчас и пожелал…
Отец Макарий и Михаил сидели напротив друг друга. Руки их почти соприкасались на трапезном столе. Они были похожи на двух сказителей, певших старинные руны, может, финские, может, скандинавские. Вот только никто из слушателей не мог понять – о каких славных делах, о чьих великих подвигах была их песня.
– Мученик Христофор – только фреска, рисунок на штукатурке, – ответил Корнилов. – А за ним христианская притча о звере, живущем в каждом человеке. Ведь жив этот зверь? Никуда он не делся, никакие социальные условия, семейные традиции его не рождают. Я бы легенду о святом Христофоре по-другому рассказал. Жил человек, который чувствовал в себе силу великую и знал, что сила эта от зверя, живущего глубоко, в самых темных закоулках его души. Он долго молился, постился, истязал свое тело, закалял душу, пока не добился своего – изгнал зверя из своей души…
– Вы полагаете, что звериная голова – только аллегория? – спросил отец Макарий.
– Видимо, нельзя было смотреть на своего зверя, как часто бывает в мифах и легендах, нельзя было его будить, даже ради охоты на него. Душа и тело. Изгнал зверя из души, получил его в теле. Это, как раз, мне понятно.
– Святой Христофор, по-вашему, сделал такой выбор, явив миру сокрытое в нем?
– Пожалуй, что так. Ведь можно облегчить свою душу, открыв себя миру, отец Макарий? Раскольникову надо было выйти на Сенную площадь и покаяться перед всем народом?
– Для этого существует исповедь, – ответил игумен. – А разве молитвой не раскрывается душа человеческая, не замещается светом все греховное в ней, когда человек обращается к Господу?
Их диалог никто не смел нарушить, даже Аня притихла и ловила на палец капли, падавшие из самоварного краника, чтобы и они не мешали разговору двоих. Только в оконное стекло вдруг царапнула и постучала клювом синица, будто напоминая, что на свете есть не только звери, но и птицы небесные, которым, сказано, надо подражать, а также подкармливать их в голодное время.
– Акулина, вынеси подружке кусочек сала, – бросил в сторону кухни игумен.
– Разве у птиц не бывает постных дней? – проворчала Акулина, но ей не ответили.
Отец Макарий опять обратился к Михаилу и лицом, и помыслами.
– Во всем земном присутствует соблазн, – сказал он мягким басом. – Даже в земном пути святых есть соблазн для человека с ищущей, неспокойной душой. Ведь и Спаситель говорил: «Блажен, кто не соблазнится мною»… Помните об этом, Миша. Ведь и в жалости к самому себе – соблазн, в облике святого Христофора – соблазн. Для вас соблазн. Не могу я вам дать совет, предостеречь на будущее, потому как не гадалка, не астролог, а пути Господни неисповедимы. Но думать о вас буду и молиться…
Прервали отца игумена не люди, не птицы и звери, а техника. Зазвонил мобильник, и отец Макарий стал шарить в рясе, торопясь и смущаясь, как застигнутый за дурным занятием мальчик. Маленький телефончик почти скрылся в его густой бороде, и отец игумен загудел в трубку приветливо. Говорил он не долго, с трудом нащупав нужную кнопку толстым пальцем, радостно объявил всем присутствующим:
– К нам едет спонсор… Владислав Перейкин…
Я тот самый Рыцарь Белой Луны, коего беспримерные деяния, уж верно, тебе памятны. Я намерен сразиться с тобою и испытать мощь твоих дланей, дабы ты признал и подтвердил, что моя госпожа, кто бы она ни была, бесконечно прекраснее твоей Дульсинеи Тобосской.
В это утро под дверями кельи супругов Корниловых не скрипел половицей отец игумен. Впервые за эти дни он оставил в покое их утренний сон. Но Аню разбудил ранний холодок, проворным зверьком скакавший от оконца по стене, хватавший за голую пятку и норовивший юркнуть под одеяло. Михаил тоже зашевелился, пытаясь решить вечную проблему длинного человека, то есть укрыть и ноги, и голову одновременно.
Аня повернулась на один бок, потом на другой, затем сделала полный оборот и даже стукнула головой подушку. Какое-то зудящее, комариное, но еще неопознанное с утра чувство не оставляло ее. Как бы случайно она толкнула локтем бесконечную спину мужа.
– Что? Доброе утро? – не пожелал, а спросил он.
Тут Аня поняла, что самым глупым и мелким образом ревнует игумена к новому гостю, что за эти несколько дней она привыкла к опеке отца Макария, мягкой только по форме, и не хочет от нее сразу отвыкать.
– Забыл про наши неокрепшие, мятущиеся души, – сказала Аня, глядя в потолок, – только спонсора почуял. Сегодня он самого святого Христофора не заметил бы, посоветовал бы ему на следующий год прибегать, как собаке Шарику.
– Да уж, – пропыхтел под боком Корнилов, перетягивая под шумок несколько сантиметров одеяла на свою сторону.
– Дрыхнет, хоть святых выноси! – рассердилась Аня.
Она обняла мягкого и беспомощного супруга руками и ногами и зашептала ему в ухо слова, от которых запросто могла завалиться оставшаяся монастырская стена.
– Забыла инструкцию? – зашевелился Михаил и начал тяжелую внутреннюю борьбу с самим собой. – Мы же обещали отцу игумену.
– Ему спонсор, – змеей-искусительницей шипела Аня в затылок своему мужу, – а нам дикий языческий секс…
– Я слово дал, – уже совсем неуверенно проговорил Михаил, постепенно поворачиваясь вокруг оси. – Отец Сергий в этот момент уже думал, что бы ему такое себе отрубить, чтобы не жалко было…
– Потом отрубишь, задним числом… На Страшном суде вали все на меня…
Но в этот момент в дверь постучали без обычной утренней церемонии, и послышался немного смущенный голос отца Иллариона.
– Отец игумен велел вас будить. Доброе утро, слава Богу! Господи Иисусе Христе, Сыне Божии, помилуй мя грешнаго…
– Все-таки слабы вы, женщины, – сказал Корнилов, вскакивая с постели и растирая ладонями свое жилистое тело. – Нет в вашей жизни места духовному подвигу…
Михаил в одних трусах делал суставную гимнастику, на выдохе произнося статьи приговора всему женскому племени. Аня смотрела на него в раздумье: продолжить ли соблазнение этого праведника или стукнуть жесткой монастырской подушкой, когда он начнет делать наклоны вперед? Но с остатками дремоты прошло и утреннее раздражение, немного напоминавшее ревность.
– Как ты это делаешь? – спросила Аня, сбрасывая одеяло. – Смотри, у меня получается?..
Как известно, провинциальные российские городки когда-то оживали с приходом гусар или драгун. В потускневших дамах просыпались невесты, с чихом и щекоткой в носу доставались из гардероба шляпы, переживавшие второе пришествие моды. Наблюдая сегодня суету в старинных монастырских стенах, появление новых монахов, которые до этого словно скрывались в кельях и катакомбах, свежие дорожки в глубоком снегу и другие запахи с кухни, Аня не скупилась на комментарии и едкие замечания. Корнилов только посмеивался и толкал ее легонько в бок, когда она хватала через край.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments