«Джоконда» Мценского уезда - Ирина Павская Страница 8

— А почему тут нет ничего для простых работающих женщин обычных профессий, словно их и на свете не существует? — вопрошала я Зойку, потрясая журналом.

— Работницы пусть читают «Работницу», — отрезала та.

— А крестьянки — «Крестьянку»?

— Вот именно.

— Хорошо. Ну а небогатые служители искусства и культуры? Например, такие, как я?

— А ты смотри канал «Культура». Кстати, там и рекламы нет.

Журнал раздражал, но оторваться от него было невозможно. Стоило только его раскрыть, как ты погружался в сладкий сон наяву. Просто опиум для народа какой-то! Точнее, для женщин. Однажды, давным-давно, в пору моего детства и тотального дефицита, наши знакомые из-за границы привезли товарный каталог. Он был битком набит фотографиями сказочной мебели и посуды, изящной обуви и совершенно потрясающей одежды. Самое удивительное, что возле каждого образца была пропечатана вполне земная цифра. То есть цена, правда, не в наших денежных единицах. Это переводило снимки из разряда фантастики в сферу обычного быта. Голова отказывалась верить, хотелось себя ущипнуть. И тогда одна из маминых подруг, перелистывая очередную страничку, мечтательно сказала:

— Замечательный каталог! Ведь все эти прекрасные вещи где-то действительно существуют, и даже я В ПРИНЦИПЕ могу их иметь.

Видимо, нечто сходное происходило у меня и с «Космополитеном». Вещами из того давнего каталога уже были забиты все магазины. При известной степени экономии кое-какие из них можно было иметь реально, а не только в принципе. А вот доходы в тысячу долларов и веселые проблемы вроде нарезки авокадо для основной массы женщин, особенно провинциалок, таких, как я, все еще существовали в принципе. Какое авокадо, какие курорты! Достаточно было разок пройтись вечером по нашей темной разбитой улице и сломя голову проскочить вонючий подъезд. А в сумке у тебя горбулка с пакетом молока. И это все на ужин и на завтрак. И еще хорошо, потому что до зарплаты три дня, а в кошельке ровно три рубля.

Вероятно, изнемогающим от борьбы с жизнью необходимо, чтобы кто-то навеял «человечеству сон золотой». Таким легким, приятным наркотиком и стал для меня журнал. Во власти его красочного дурмана я чувствовала себя женщиной, которой В ПРИНЦИПЕ доступно все: и романы с импозантными богатыми мужчинами, и походы в суши-бары, и отдых на Сейшелах. Хитрый журнал вещал доверительным тоном, словно обращаясь лично ко мне. Вернее, к одной моей затаенной половине души. Этой половине было наплевать на трудовые достижения и политические проблемы. Ей хотелось красивых шмоток и женского успеха. И просто отдыха. А работа только как хобби — что хочешь, когда хочешь и сколько хочешь. Но кто же в подобном признается всерьез? Это неприлично, это мещанство и потребительство, — строго говорила мне другая половина души. Человек должен неустанно работать, в том числе и над собой, жить высокими мыслями и духовными запросами. Интеллект и культура — вот наши приоритеты. А набитая деньгами сумочка вторична. Но когда я раскрывала журнал, моралистка во мне умолкала и только жалостливо и презрительно смотрела, как я брожу по иллюзорному миру. Вот и сейчас пестрые блестящие листочки залопотали в моих руках о беззаботном. Как продвинуться по карьерной лестнице, кто должен быть умнее в семье — мужчина или женщина, какие духи нынче в моде и кое-что о нетрадиционном сексе. Откровенно развлекательные материалы сменяли друг друга. Надо отдать должное — сделаны они были на хорошем профессиональном уровне, с юмором. Поэтому читались легко. И даже присутствовала маленькая «сахарная косточка» для зануд вроде меня — архивная статья об известной русской балерине прошлого века.

Я взглянула на часы — ого! — уже половина первого. Муся блаженно дремала, прижавшись к моему боку. Мягкий свет торшера распугивал темноту по углам. Привычная уютная обстановка — часы, книги, картина на стене. Картина… Сознание медленно возвращалось в реальную жизнь. И вдруг мысль, которую я пыталась ухватить сегодня весь день, ясно высветилась в мозгу, как на экране монитора. И ошеломила своей простотой и пугающей сутью.

Москва,

16 мая 1918 года.

Бесценная Машенька!

Нежно благодарю тебя за последнее письмо. Получила ли ты мое сообщение? Почта теперь так дурно работает. На Пасху я гостила неделю у сестры в Петрограде. Там тоже все перевернулось. Нынешнее лето будет безрадостным. Детей не удастся никуда вывезти, совершенно нет денег. Помнишь ли ты, как мы отдыхали за городом? Кажется, это было не с нами. А как рано утром нарочно прогуливались по дорожкам возле Александровского дворца, чтобы краешком глаза увидеть государя? О нем ходят страшные слухи. Бедный, бедный император! Несчастные дети! Какова-то будет их судьба? Жизнь с каждым днем становится все труднее. Невозможно достать приличной еды, выгребли из кладовой все жалкие остатки. Третьего дня послала Акулину на рынок продать мои серьги. Ее избили и серьги отняли.

Петя с каждым днем становится все мрачней, но работу свою не прекращает. Не понимаю, как можно заниматься живописью, когда вокруг такое творится. Скорей бы уже все кончилось. Страшно за детей, за их будущее. Недавно к нам приходила депутация, будут в нашу квартиру кого-то подселять, велели все вещи перенести в две комнаты. Это называется — «уплотнять». Не знаю, куда мы денем коллекцию Петра. Кому сейчас все это нужно?

Ну, прости меня за мрачный тон. Молись за нас. Прощай и храни тебя Бог.

Целую, глубоко любящая тебя Соня.

У моих товарищей по работе явный посттравматический синдром. Никак не могут прийти в себя после кражи, хотя прошло уже несколько дней. Никто никому не моет косточки, не выясняет отношений. Разговаривают вполголоса, как будто в доме покойник. Даже Си-Си изъясняется просто и односложно. Мы с Леночкой стараемся не попадаться ему на глаза. Сослуживице тоже морально напинали за пособничество нарушительнице дисциплины, то есть мне. Директор даже пригрозил, что отныне он не будет закрывать глаза на регулярные Леночкины опоздания. Конечно, Си-Си пытается облегчить свои душевные страдания поисками козлов отпущения. Сегодня козлы — это мы с Леной. А в остальном жизнь продолжается. Выставка моя закрыта. Экспонаты вернулись: какие в хранилище, какие на места своей постоянной дислокации. Все, кроме несчастной «Дамы в черном».

Следователь больше не появлялся. Наверное, раскинул невидимую сеть и ждет, не всплывет ли где наша потеря. Возобновились экскурсии. И по правде говоря, после скандала с кражей посетители просто валом повалили в галерею. Не каждый день в городе нагло воруют произведения искусства, а потому всем интересно — как да что. Новоявленные любители живописи тупо бродят по залам, а потом начинают приставать к сотрудникам с расспросами. Особенно достается Оле, которая пришла на место Галины Петровны. Как только очередной доморощенный Шерлок Холмс заводит с ней разговор о краже, она вся покрывается красными пятнами, а хвостик русых волос, перехваченный дешевой заколкой, начинает испуганно вздрагивать. Совсем замучили нашу тихоню. Оля, худенькая и невзрачная, стесняется, кажется, даже экспонатов. Вера Николаевна, которая знает все и обо всех, рассказывала, что Оля приехала в город из какой-то богом забытой деревни. Нашлись знакомые, которые помогли определить ее на проживание в общежитие. С работой у нас, мягко говоря, сложно. Все хлебные места вроде посудомоек в ресторанах и уборщиц в банке давно заняты и передаются строго по наследству. О продавщицах и говорить нечего — это элита с образованием не ниже высшего. А потому даже такие захудалые должности, как смотрительница зала галереи, ни дня не бывают вакантными. Вот Оля по каким-то своим жиденьким блатным каналам и попала к нам. Все ее жалели и старались чем-нибудь угостить во время обеда. Обед у нас «скользящий». Галерея, как все музеи, работает без перерыва. Мы договариваемся о времени, чтобы по очереди перекусить и отдохнуть. Сейчас как раз очередная партия сотрудников обедала. В том числе и я. В основном все приносили еду с собой. Была, правда, через дорогу вполне приличная пиццерия. Но туда никто из наших не ходил. Как говаривала насмешливая Лена, по причине зарплаты, не совместимой с жизнью. Вот и сегодня я дожевала свой бутерброд, выпила кефир и решила подышать свежим воздухом.