Тайна Тихого океана - Игорь Чубаха Страница 8

Кое-как, наощупь солистке удалось вставить нужный штекер в нужное место. К великому огорчению зрителей она выпрямилась и повернулась к микрофону. Положила на него ладонь. На миг замерла, дав слушателям время проникнуться. И…

Одинокий, удивительно чистый девичий голосок медленно, проникновенно затянул под задумчивый перебор струн соло-гитары:

Goddess on the mountain top…

Burning like a silver flame…

The summit of beauty and love…

and Venus was her name…

Песня разлились над заледенелыми топями, казалось, отодвинула морозы, согрела землю красивой мелодией. Эхо от ревербератора наполнило жизнью стылые болота. Даже снежинки приостановили свой полет, замерли во вроде бы потеплевшем воздухе, наслаждаясь музыкой…

И вдруг — грянуло. Бас-гитара, ритм-гитара, фоно, ударники, слаженный квинтет лихо подхватили припев:

Shizgara! Yeah, baby, shizgara!

I'm your Venus! I'm your fire!

At your desire!

Well, I'm your Venus! I'm your fire!

At your desire!

Wow!..

Бойцы хорохороились. Каждому хотелось выдвинуться вперед на максимально допустимое к девушкам расстояние. Каждому хотелось слушать и слушать. Заткнувшись самому и заткнув рот соседу. Но поступить так — значило дать повод для насмешек на год, типа «Ради бабы на елку влезет». И каждый считал своим долгом, перекрикивая музыку, завернуть какую-нибудь сентенцию. Дескать, девичьи чары мне по барабану.

— Хорошо поют, чертовки, хоть и с акцентом, — покачав головой, надсадно проорал прапорщик Доровских (которому, все знали, медведь на ухо наступил) и бережно подул на горячий чай. — Жалко девок.

Her weapons were her crystal eyes…

— неслось с «концертной площадки».

Making every man a man…

Black as the dark night she was…

Got what no-one else had…

Солистка сделала шаг вперед, оседлав микрофоную стойку, как ребенок деревянного коня. И бедрами начала выделывать такие кренделя, что мало кто смог бы вытерпеть пытку. Ведь вроде для всех она это вытворяла, но ни для кого конкретно.

— А вкусненьким можно было бы и поделиться, — сказал в пространство сержант Кудлатый. — Западло в одиночку-то сладкое жрать… — Где женщины, там до ссоры недалеко.

— Брось, Витек. Ты ж знаешь, что Валера сам не свой до сгущенки. Пусть порадуется напоследок. Ему скоро на дело идти. — После того, что бойцы видели на импровизированной сцене, неожиданно спокойный голос сработал не хуже ушата холодной воды в летний день. И — что удивительно: сказано было тихо, а все услышали.

Мегатонники обернулись. Неизвестно как, неизвестно когда, не оставив за собой даже цепочки следов, среди них оказался тринадцатый обитатель объекта У-18-Б — высокий худощавый блондин в накинутой на плечи зеленой фуфаечке. Аккуратно поддернув брюки, он примостился на краешке бревна. Откинул со лба непослушную прядку волос. Зевнул.

— Толян! — воскликнул Кучин, невольно притоптывая ногой в такт движению бедер солистки. — Здорово! «Спрайту» будешь? По случаю!

— Лучше чайку горяченького налейте, — попросил прапорщик Анатолий Хутчиш. — Что у вас тут за дискотека? Спать не даете.

— Товарищ генерал поздравляет нас с Рождеством!!! — объяснил Шикин, передавая Хутчишу исходящую паром эмалированную кружку.

— А! Ну-ну. — Хутчиш кружку взял, неторопливо обернулся и, не вставая, кивнул Евахнову: — Здравия желаю, товарищ генерал.

Генерал засопел. Будь его воля, он сгноил бы ни в грош не ставящего начальство наглеца на нарядах вне очереди. Но знал генерал, что этот обуревший прапор ему не по зубам. Да что там ему, — сам министр обороны как-то объявил Хутчишу десять суток «губы», а на следующий день примчался самолично извиняться. Не просто извиняться — перед строем!

На третьем глотке сгущенки Зыкину в рот полезла какая-то инородная пакость. Мысленно выматерившись — даже сгущенку нормально варить разучились, уроды! — он подцепил пальцами кусочек обслюнявленной полоски, потянул наружу, но потом передумал и незаметно затолкал обратно.

Shizgara! Yeah, baby shizgara!

I'm your Venus! I'm your fire!

At your desire!

Well, I'm your Venus! I'm your fire!

At your desire!

Wow!..

A-aa-aa-aa!

— Товарищ генерал, разрешите обратиться! — решил разрядить обстановку сержант Кудлатый. У него бабушка была армянка. — А танцы будут? Ну, в целях близкого ознакомления с творчеством вокально-инструментального коллектива… — И подмигнул с той долей панибратства, которую генерал еще мог позволить.

И кончилась песня. И снова вроде бы забарахлила техника у девчат. Может, падающий снег закоротил контакты? Девицы-красавицы словно чувствовали, что их пожирают глазами. Такие позы принимали, так томно выгибали спинки, что у бойцов пот на лбу проступил.

— На его месте я б туда не совался, — задумчиво протянул Кучин, наблюдая, как полковник Авакумский, скользя по льду, бежит к замолчавшим девушкам, чтобы объявить следующюю песню.

— Ну так и предупредил бы, — логично посоветовал Кудлатый. Из ансамбля ему больше всего нравилась та, что за ударными. Егоза.

— Нефиг. Сам понимать должен, что не в обычную вэ-чэ погостить приехал. Что здесь даже дышать сторожко надо, не то что бегать… Эй, Синдерелла, ты куда?

— Отолью пойду. — Зыкин поднялся с бревнышка и отошел за елку, подальше от ушлых сотоварищей. Оглядевшись — не подглядывает ли кто — он вновь подцепил краешек постороннего предмета в банке и стал вытягивать бумажную ленточку — точь-в-точь как телеграфная.

«СОВЕРШЕННО СЕКР…» — меленькими буковками в одну строку было напечатано на ней; дальнейший текст скрывался под слоем сгущенки. Зыкин сунул конец в рот и принялся обсасывать с ленты сгущенку.

«СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО, — гласила очищенная надпись. — ПО ПРОЧТЕНИИ УНИЧТОЖИТЬ. БОЕВОЕ ЗАДАНИЕ. АНАЛИЗ РЕЗУЛЬТАТОВ ПРОВЕДЕННЫХ…»

Лента была длинной. Зыкин в задумчивости почесал репу. Он надеялся, что дали добро его рапорту с Чечней, а оно, видишь как, повернулось.

Нет, то не забарахлила техника, то пришел черед следующего номера концертной программы. На последних шагах полковник Авакумский поскользнулся окончательно, и быть бы ему в горизонтальном конфузе, но первая среди красавиц, солистка, выступила навстречу, лихим движением головы откинула иссиня-черную гриву волос за плечи и ловко, хоть и вслепую, подхватила полковника. И возложила его левую руку на крутое бедро, а правой доверила свою ладонь.

Полковник опешил. Полковник никак не ожидал, что его пригласят, но подобрался и втянул живот.

А далее началось танго на снегу. И загипнотизированные волшебным действом дали закружились вокруг танцующей пары. Все быстрее вписывались в водоворот кочки и проруби, ледяные исполины и полоска леса на далеком горизонте.