Тайна царя Иоанна - Петр Хомяков Страница 8

Но еще больше поразил Рохлин Тонкова, когда по полку прошел слух о дальнейшем поведении будущего генерала. На разнос приехавшего маршала, гневно вопрошавшего:

– Как же ты наступал?!!

Рохлин смело ответил:

– Как вы приказывали, так и наступал.

После этого, мужественного командира демонстративно унизили в присутствии подчиненных, объявив ему о снятии с должности перед строем его полка.

И, тем не менее, без таких как Рохлин невозможно воевать в принципе. И подполковник стал-таки полковником, а потом и генералом. И погиб, уже будучи политиком, но не перестав быть рыцарем. Возможно, последним рыцарем этой гниющей страны.

Тонков же, позже, в кругу близких знакомых часто говорил, что никогда, ни до, ни после этого, он не наблюдал такого мужества у своих коллег.

– Можно быть смелым в бою. Этого у нас пока еще хватает. Пока… Но я ни разу не видел человека, настолько смелого перед начальством. Вот таких у нас после Рохлина не было и нет, – часто говаривал Тонков.

– Потому то эта страна и развалится, что везде во власти одни холуи и ничтожества, – ответил ему на это один скептически настроенный собеседник.

Как это ни странно, подполковник Тонков не возмутился на подобную реплику. Ибо имел он характер весьма нестандартный для офицера. А именно, был убежденным либералом. Что сделало его таким, служба под началом рыцарственного Рохлина, или позднейшая учеба в ВПА, где руководителем профильного семинара был небезызвестный «либерал в погонах» Юшенков, трудно сказать.

Но, мужество и офицерская честь сочетались в Тонкове с приверженностью идеалам свободы и с ненавистью к ничтожествам в любом обличье. Не взирая на должности, богатство и возможности, которыми эти ничтожества обладали.

Вот с такими убеждениями приехал в начале 1990-х Владимир Тонков в наш городок, досрочно демобилизовавшись из российский армии, где служить стало и тошно, и бесполезно.

Начало его карьеры бизнесмена покрыто мраком. Но, так или иначе, Тонкову удалось, как говорят, немного «раскрутиться». В итоге он стал владельцем небольшого продуктового магазинчика.

И тут его бизнес вдруг круто пошел в гору. Причина была банальна. Тонков был единственным бизнесменом в городе, который не платил дань никаким крышам. В результате его бизнес был гораздо более прибыльным, чем у его коллег, изрядную долю дохода тративших на кормежку этих самых крыш.

На счет того, как удалось Тонкову добиться такого положения, в городке ходили разные слухи. Доподлинно были известны лишь некоторые, лежащие на виду, эпизоды его борьбы с молодой, еще энергичной мафией начала 1990-х. Так, например, все с удовольствием пересказывали один эпизод в местном казино. Тогда к Тонкову подошел один из уголовных авторитетов, и, будучи изрядно пьяным, достав пистолет, спросил, когда Тонков собирается платить «братве как все».

Бывший зам командира разведроты рохлинского полка посмотрел на стоящего перед ним амбала со смесью презрения и гадливой жалости.

– Ты хоть умеешь им пользоваться, – спросил он, показывая на пистолет, – убери, а то яйца себе отстрелишь.

Амбал, глядя на Володю как кролик на удава, трясущимися руками убрал «пушку» и выскочил из казино.

Володя принципиально не ставил в своем круглосуточном магазине решеток, перекрывавших вход ночью. Более того, после 22 часов он устанавливал в торговом зале столик и четыре стула. Скучающие милиционеры из ночных патрулей со всего городка заходили перекусить именно к нему. Так что магазин был всю ночь «на виду и при людях».

Все это, однако, было как-то слишком легковесно, чтобы дать полное объяснение такой неуязвимости Тонкова, да и прояснить некоторые слишком быстрые успехи в начале его деловой карьеры. Но на этот счет в городке тоже имелось определенное мнение.

Говорили, что у Тонкова есть в запасе аргументы и повесомее. Ходили слухи, будто в Белоруссии живут его бывшие сослуживцы по разведроте. Ребята, в свое время чем-то обязанные своему замполиту и преданные ему. Эти парни, родом из гомельских деревень, якобы жили в зоне чернобыльского отчуждения, в глухой, покинутой всеми деревеньке. Они были из одного призыва, и после службы вернулись домой, отказавшись переселяться из зоны отчуждения.

А зарабатывали тем, что приезжали в Россию «работать по специальности», которую получили в разведроте. Отработав и получив деньги, они возвращались в Белоруссию, в свою околочернобыльскую глушь, и были недоступны для преследования.

Командовал этим «летучим отрядом» и «брал заказы» якобы сам Тонков.

Именно с «работой» этого остатка легендарной разведроты молва связывала убийства многих авторитетов в близлежащих районах в разгар «ревущих 1990-х».

Поэтому Тонкова откровенно боялись. Во всяком случае, старались не связываться.

Впрочем, чего только не на придумывает запуганный и забитый жизнью обыватель российской глубинки, чтобы объяснить непонятное ему самому достойное и рыцарственное поведение. Не понять этому обывателю, что такое поведение само по себе может быть лучшей защитой от российской подлости и дикости.

Хотя, смелость и честь не спасли ни легендарного командира Тонкова, генерала Рохлина, ни его любимого преподавателя из ВПА полковника Юшенкова.

Может и вправду лучшее объяснение всем успехам подполковника-бизнесмена, это таинственный «чернобыльский отряд», без колебания отстреливающий любое количество бандитской и чиновничьей российской сволочи, становящейся на пути их бывшего командира?

Размышляя обо всем этом, Мыльников думал, что так или иначе, но на след этого «чернобыльского отряда» он вряд ли выйдет. Если такой отряд и есть, то ловить его – дело заведомо проигрышное. Да и не безопасное.

Но то, что убийство может иметь отношение к бизнесу Тонкова, становится весьма правдоподобным. А бизнес у бывшего подполковника рос как на дрожжах. Теперь он владел уже несколькими магазинами, салоном сотовой связи и первым в городе туристическим бюро. Кроме того, во главе группы акционеров он строил гостиницу и развлекательный центр.

Так что любое из этих предприятий по законам дикой российской жизни могло стать узлом неких проблем, решить которые можно только с помощью убийства.

Но зачем, спрашивается, приводить своего делового партнера, если убитый был таковым, в такую интеллигентскую тусовку, как философский клуб?

Непонятно.