Укротитель кроликов - Кирилл Шелестов Страница 8

Когда я выходил из штаба, у меня зазвонил мобильный телефон. Это был Храповицкий.

— Где шляешься? — осведомился он. — Есть срочное дело. По твоей части.

— Интересно, а какая она, моя часть? — спросил я.

— Он еще спрашивает! Телки! Какая же еще! — И Храповицкий положил трубку.

4

Когда я вошел в его кабинет, он был один и разговаривал по телефону.

— Котик, дорогой, — жалобно бубнил он, забавно вытягивая в трубочку свои толстые губы. — Ну неужели ты сама веришь во всю эту чушь?..

Я сочувственно подмигнул ему, и он в ответ состроил гримасу. Кажется, он в очередной раз безнадежно пытался убедить одну из своих подруг в том, что вчера в ночном клубе видели вовсе не его, а совершенно постороннего человека. Поскольку он допоздна сидел на важных переговорах. Чему у него, к слову, есть куча свидетелей. Тот же, к примеру, я.

— Правдивейший человек и образцовый семьянин, — меланхолично вставил я, располагаясь в неудобном кресле.

Мы вместе выбрались из этого клуба часа в три утра, после чего разделились. Храповицкий честно и добропорядочно поехал к одной из своих дам, а я продолжил праздник.

— Законченный врун и бабник! — не удержался Храповицкий, видимо намекая на то, что я отбыл в сопровождении группы поддержки, состоявшей из двух развязных гражданок.

С его стороны это было опрометчиво, поскольку эта несправедливая реплика привела к новому шквалу упреков по телефону. Очевидно, показания свидетеля с подобной характеристикой его любовницу не устраивали.

Мне было его жаль. Точнее, бывало жаль.

В моем понимании, у Храповицкого не существовало личной жизни. В отношениях с женщинами он являлся страдальцем, терпеливо влачившим вериги обязательств, скандалов и расходов. Кроме той, с которой он сейчас общался по телефону, у него были еще две постоянные подруги. Все три яркие, капризные, требовательные и ревнивые.

Его жена, с которой он, кстати, так и не развелся, в настоящее время несла лишения где-то в Лондоне, сыром, неказистом городишке, далеком от благ провинциальной российской цивилизации.

Храповицкий отправил ее с детьми в Англию якобы в целях. их семейной безопасности.

В известном смысле это было правдой. Над семейной безопасностью Храповицкого висела серьезная угроза. Ибо даже наш многолюдный город не вынес бы одновременного проживания четырех взрывоопасных женщин.

Отчаявшись, наконец, что-то доказать, Храповицкий раздраженно бросил трубку и некоторое время выразительно артикулировал ртом, не произнося ругательств, которые крутились у него на языке.

— Олеся? — спросил я с состраданием.

— Ольга, — ответил он с тоской. — Олесе еще не донесли. Я надеюсь. Черт! Бросить бы их всех и зажить нормальной человеческой жизнью. Везет же тебе! — В его живых глазах появилась непривычная мечтательность.

— Пропадут, — заметил я по обыкновению.

Подобные диалоги мы вели в среднем два раза на дню.

— Да и денег на них уже сколько потрачено, — вздохнул Храповицкий. — Денег тоже жалко.

Он помолчал, глядя в потолок, возможно подсчитывая. Ему было что считать. Эта вечно рыдающая, раздраженная армия обходилась Храповицкому в сумму, сопоставимую с бюджетом одного из наших предприятий. Замечу, не самого маленького.

— Кстати, что там у нас с выборами?

Видимо, подсчеты были неутешительными, и он решил сменить тему.

— Стараюсь, — ответил я. — Но уверенности в победе у меня пока нет. По-моему, наш уважаемый кандидат больше озабочен тем, чтобы у нас украсть, чем своей победой. Я, кстати, отнюдь не убежден, что в случае выигрыша мы удержим его в узде.

— А с кем еще он будет работать? — возразил Храповицкий. — У кого есть реальные деньги, кроме нас? Только у газовиков и у «Потенциала». Выбор не очень велик.

— «Потенциал» — это губернатор. Не последний парень в нашей деревне. И не самый бескорыстный. Как бы не случилось, что за победу заплатим мы, а приз достанется им.

Храповицкий поморщился. Он явно и сам не раз размышлял над тем же.

— Ну, такая опасность всегда существует, — отозвался он задумчиво, приглаживая кустистую бровь тонкими сильными пальцами. — Нет политика, который не обманул бы тех, у кого брал деньги. Но выбирать-то нам не из чего. С Кулаковым у нас вообще резня. Этот дурак со своими коммунистическими убеждениями нас просто ненавидит. Конечно, Черносбруев будет рвать повсюду. Но ведь и город-то огромный. «Потенциал» не в состоянии проглотить даже одной десятой, чтобы не подавиться. Я разговаривал с Пашей Сырцовым, он спит и видит, как получить городской бюджет. Но бюджет — это мелочь по сравнению со стройплощадками или, скажем, муниципальными предприятиями, которых больше двух сотен и которые можно забрать в собственность. А недвижимость! — Он оживился, и глаза его заблестели. — Здания, детские сады, пионерские лагеря, набережные! Это Клондайк. Говорю тебе, даже у нас не хватит возможностей, чтобы все это освоить. Всего не украдешь, как говорят в Москве. — Мне показалось, что в его голосе прозвучала печаль. — Хотя стремиться к этому надо. Кстати, о Москве. Завтра мы с тобой туда летим.

— По делу?

— И еще по какому! — Он радостно мне подмигнул, возвращаясь в хорошее настроение. — С толпищей красивых баб. Представляешь, море длинных телок и мы с тобой посередине. Такие маленькие. Но очень гордые. Серьезно. Ты же знаешь, как долго я подбирался к губернатору. Но на всех этих полуофициальных встречах откровенно не поговоришь. Кабинетная обстановка не располагает. Вечно народ крутится. На охоте вообще к нему не подойдешь. Короче, я понял, что нужен интим, атмосфера доверительности. В прошлую пятницу я уговорил его вырваться в Москву на один вечер с девочками из нашего театра.

— Так мы летим с губернатором? — уточнил я.

— Мы летим с девчонками, — наставительно поправил Храповицкий. — Что, между нами говоря, гораздо приятнее. Губернатор отправится утренним рейсом. Он не хочет засветки. Ну, представь, мы все вместе появляемся в депутатском зале. В окружении фотомоделей. Наследующий день уже пойдут разговоры. Зачем ему проблемы? Мы тронемся где-нибудь в обед, чартером. Кинем вещи в отеле, девчонок в охапку, и сразу в — кабак. Там мы с губернатором и встретимся. Я уже все заказал, включая ночной клуб.

— А телки потом не проболтаются?

— Да пусть себе болтают, кто их слушает! За поездку мы им заплатим, так что первое время будут молчать.

— И кого же мы берем?

— Кого берем мы, я еще не решил. Это отдельный вопрос, и к нему надо подойти без спешки. Но главное, кого берет он. Он положил глаз на Светку Кружилину. Помнишь, ту курносую блондинку. — Храповицкий приподнял пальцем кончик своего ястребиного носа, чтобы я лучше представил. — Такая, с норовом. Еще хуже тебя. Этой весной она заняла второе место на нашем конкурсе красоты.